Философские основы зарубежных направлений в языкознании

Ограниченность и противоречивость философских основ американской социолингвистики сказывается и на применяемых ею методах анализа, направленных главным образом на выявление социальноязыковых процессов на микроуровне социальной структуры. Вместе с тем разработанные ими процедуры заслуживают внимания, ибо в своих конкретных исследованиях они нередко отступают от декларируемых ими методологических принципов, как бы интуитивно сознавая их несостоятельность. Некоторые из используемых американскими социолингвистами теоретических моделей и аналитических процедур (например, модель социальных ролей), будучи поставленными на прочную методологическую основу марксистской социологии, могут найти свое место в комплексном анализе проблемы «язык и общество».

Н . Д . Андреев . ХОМСКИЙ И ХОМСКИАНСТВО

За последние два десятилетия работы Хомского и его последователей заняли доминирующее положение в американской и западноевропейской лингвистике и привлекли внимание ряда советских языковедов. В определенных кругах был выдвинут тезис, согласно которому появление работ Хомского ознаменовало собой начало нового этапа в развитии языковедения, бывшего до сих пор, по мнению этих кругов, преимущественно описательной наукой и лишь с возникновением трансформационно-генеративных моделей приобретшего объяснительную потенцию.

Мы убеждены в том, что этот тезис совершенно неверен и что в действительности хомскианство оказалось не движением вперед, а шагом назад, к умершим концепциям минувших веков, шагом, в конечном счете, болезненно притормозившим прогресс лингвистической науки.

Чтобы оценить адекватность какой-либо теории тому объекту, который она стремится описать, нужно исходить не из правил игры, декретируемых авторами этой теории, а из существенных свойств объекта.

Единственными науками, с определенным основанием поступающими иначе, являются математика и логика, – и то лишь в тех случаях, когда предмет их рассмотрения представляет собой конструкт мысли самих математиков и логиков. Исследователи же, работающие во всех других науках, имеют дело с объектами анализа, заданными действительностью и в силу этого существующими автономно от научных взглядов на них.

Из этого следует, что, применяя математические методы за пределами собственно математики, при изучении объектов нематематической природы, мы не имеем права переносить на последние ту ограниченную лишь логикой произвольность обращения со своим предметом исследования, которая возможна в математике.

Если мы выходим с математической моделью за пределы собственно математики, то по отношению к изучаемому объекту реального мира искомая адекватность его математической модели оказывается своего рода тенью или отражением в воде: во-первых, никакая модель в конечном счете не тождественна воспроизводимому объекту, во-вторых, ее конструктивные характеристики отнюдь не свободны, а, напротив, заданы реальными свойствами моделируемого объекта.

Об этом радикальном различии между математикой и остальными науками забывают многие исследователи, занимающиеся построением логико-математических моделей языка, – с тем печальным результатом, что их продукция, небезынтересная для психологии научного творчества, в итоге оказывается безнадежно иррелевантной по отношению к естественным языкам.

Именно в подобном тупике оказались трансформационный анализ, порождающая грамматика и порождающая семантика, которые мы объединяем под общим названием «квазилингвистика Хомского».

В корпусе накопленных наукой достоверных знаний о языке содержатся многочисленные факты, свидетельствующие о том, что в числе наиболее существенных, фундаментальных характеристик языку присущи четыре диалектически противоречивых:

1) язык одновременно оказывается синхронически стабильным и диахронически изменчивым;

2) язык одновременно выступает как социально обусловленная система и как индивидуально варьируемое отклонение от нее;

3) язык одновременно характеризуется структурной упорядоченностью своих единиц и вероятностной неопределенностью их выбора;

4) язык одновременно обладает синтагматической однозначностью составных единиц и парадигматической многозначностью их компонентов.

Если концептуальная схема, претендующая на роль теории по отношению к языку, не в состоянии удовлетворительным образом объяснить четыре названных выше противоречия, то из этого неотвратимо следует, что данная схема, быть может, и является теорией чего-то, но это описываемое ею нечто представляет собой некий специфический объект, который нельзя отождествить с естественным языком.