Философские уроки счастья

«Маркс создал миф о пролетариате. Миссия пролетариата есть предмет веры», — писал русский философ Николай Бердяев. Но это был не единственный миф. Того же рода и рассуждения о якобы неизбежном развитии исторических событий, которые приведут к бесклассовому обществу. Никакой капитализм как способ производства не приводит ни к революции, ни, тем более, к социализму. Классовая борьба сама по себе не гарантирует солидарности угнетённых, и пролетарии всех стран до сих пор не соединились. Исчезновение буржуазии вовсе не означает конца эксплуатации. Свято место пусто не бывает, и вполне может образоваться новая разновидность любителей пожить за чужой счёт, о которой Маркс и не подозревал, — например, номенклатура. По эксплуатации труда большевики далеко переплюнули капиталистов, и работник стал стоить дешевле, чем при царе. Да и капиталист, как выяснилось, вовсе не дармоед, только и знающий, что грабить рабочих. Без него ну никак не возникает в работнике чувство хозяина, а без этого чувства очень трудно не то что зарабатывать деньги, но и даже тратить их с умом.

То, что Маркс открыл в капиталистическом обществе своего времени, он признал справедливым для всех времён. Но где тот призрак коммунизма, который якобы бродил по Европе? Фридрих Энгельс, на несколько лет переживший своего друга, честно признал: «История показала, что и мы, и все мыслившие подобно нам были не правы». Европейская экономика не дозрела до того, чтобы можно было покончить с капитализмом. «История не только рассеяла наши тогдашние заблуждения, но совершенно изменила и те условия, при которых приходится вести борьбу пролетариату».

Однако Маркс не зря предупреждал, что он ограничивается «критическим расчленением данного, а не сочиняет рецепты для кухни будущего. Практическая программа, по сути, исчерпывалась призывом к пролетариям всех стран да верой в то, что обещанное непременно сбудется. Эта вера ещё долгое время питала марксистов. Ленин, например, сурово отметал всякие подозрения в утопизме социалистической затеи. Вот какой разговор вспоминает один из знавших его: «Никакого острова «Утопия» здесь нет, — резко ответил он тоном очень властным. — Дело идёт о создании социалистического государства. Отныне Россия будет первым государством с осуществлённым в ней социалистическим строем… А вы пожимаете плечами! Ну, так нет, удивляйтесь ещё больше! Дело не в России, на неё, господа хорошие, мне наплевать — это только этап, через который мы приходим к мировой революции…»

Диалектика в сочетании с властным тоном — дело опасное. Зато вполне в духе основоположника учения.

Смешные премудрости «практичных» людей

В своих знаменитых «Размышлениях юноши при выборе профессии» юный Карл наметил высокие цели: «…сама религия учит нас тому, что тот Идеал, к которому все стремятся, принёс Себя в жертву ради человечества, — а кто осмелится отрицать подобные поучения?» Тогда он не считал религию «опиумом народа» (впрочем, даже позднее, говоря об «опиуме», уточнял: «религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира»…) При этом тоже был готов принести «жертву во имя всех», будучи уверен, что в таком случае «над нашим прахом прольются горячие слёзы благородных людей». Когда речь идёт о счастье миллионов, а собственное счастье видится в борьбе, то церемониться не приходится. «Не по мне покой и праздность, весь я там, где штурм и шторм», — такие стихи сочинял многообещающий юноша. Высмеивал обывателей, не вглядываясь в лица: «В уютные кресла — сама осовелось — немецкая публика молча уселась»… Не щадит и отцов церкви, критикуя тем самым «юдоль плача, священным ореолом которой является религия». Гневно обрушивается, клеймит, пригвождает — и своих недавних приятелей, и самого Гегеля. Даже старика Плутарха не пощадил за… что бы вы думали? За напыщенную добропорядочность. Оказывается, тот, кому больше нравится «копаться в себе, чем <…> быть творцом мира», несёт в себе проклятие духа. Хлёстко и безапелляционно. А чего стесняться? «Я говорю о беспощадной критике всего существующего» — такова его программа для начала.

Скажем, производитель старается создать товар, который будут покупать, что, естественно, должно принести прибыль. Вот как красочно описывает Маркс этот процесс: «Для этой цели промышленный евнух приспосабливается к извращённейшим фантазиям потребителя, берёт на себя роль сводника между ним и потребностью, возбуждая в нём болезненные вожделения…» и т.д., столь же образно, закладывая основы партийной публицистики. Но вряд ли эта проблема требовала столько пыла. Марксисты потом решили её легко и в первую очередь: получил, что дают, — и отходи.