Филострато. Охота Дианы

Все проявили к юноше участье,
И Гектор с братьями, и сам Приам,
Тревогу вызывало в них несчастье,
Вернуть старались свет его очам,
Пульс проверяли, жали на запястье,
Водою омывали, как врачам
Пристало опытным, но вот едва ли
Тогда они успешно врачевали.

20

Повержен перед ними, распростерт,
В лице живого мало оставалось,
Бескровен, бледен лик, скорее мертв,
Чем жив, при взгляде на него казалось.
У каждого, сколь ни был сердцем тверд,
Тут слезы вызвала немая жалость,
Ему ж как грома роковой раскат —
Что Крисеиду к выдаче сулят.

21

Когда душа, страдающая лихо,
В местах безвестных долго проблуждав,
В свою вернулась оболочку тихо,
Он встал, в ошеломленье всех вогнав,
И вот, пока не началась шумиха,
Вопросов нежеланных избежав,
Придумать некий повод не преминул
И спешно совещавшихся покинул.

22

Направился он в собственный дворец,
При этом никому не молвив слова,
Вздыхал, терзался про себя юнец
И сторонился общества людского.
Вошел в свои покои наконец
И отсылает слуг весьма сурово;
Те, хоть любили господина, но
Ушли, закрывши ставнями окно.

Автор, который часто обращался за помощью к своей даме, здесь отказывается от этого, говоря, как горько рассказывать о чужом горе, если сам ощущаешь боль от разлуки.

23

Что было дальше, госпожа благая,
Коль нет вас рядом, я постиг вполне
И, помощи от вас не ожидая,
Вам о беде чужой, знакомой мне,
Поведаю сейчас же без труда я,
Поскольку сам я в сердца глубине
Страдаю от подобного недуга,
И из-за вас приходится мне туго.

24

Я пел досель, как любящий Троил
Жил припеваючи, хоть поневоле
Вздыхал украдкой и бывал уныл;
От радости теперь я должен к боли
Переходить, и пусть не уловил
Ваш слух мои стихи, не всё равно ли?
Ведь сердцем вы изменитесь, мой свет:
Вам будет жаль меня, а прочих – нет.

25

Но если всё ж дойдут они до слуха,
Своей любовью заклинаю вас,
Мои невзгоды не презрите сухо,
Вернувшись, дайте сладость мне тотчас,
С отъездом вашим мне одна поруха;
И если мертвым не хотите раз
Меня найти, вернитесь поскорее,
Без вас не жив, почти что мертв уже я.

Автор описывает горестные рыдания Троила и жалобы на предстоящий отъезд Крисеиды.

26

Итак, Троил, закрывшись на замок,
Один остался в сумрачном чертоге,
Он никому довериться не мог,
Страшась, что будут слушать на пороге,
И так как к горлу подступил комок,
Исторг из сердца в скорби и тревоге
Всё то, что там скопилось, и теперь
Не человек был, а свирепый зверь.

27