Финансист

The old women and old men hobbling into church, bowed in prayer, murmuring over their beads, were objects of curious interest like the wood-carvings in the peculiar array of wood-reliefs emphasizing the Stations of the Cross.	Старики и старухи, которые ковыляли в церковь и, бормоча слова молитвы, перебирали четки, для нее мало чем отличались от фигур в своеобразном строе деревянных идолов, призванных подчеркивать святость креста.
She herself had liked to confess, particularly when she was fourteen and fifteen, and to listen to the priest's voice as he admonished her with,	Ей нравилось, особенно в возрасте четырнадцати -пятнадцати лет, исповедоваться, прислушиваясь к голосу духовника, все свои наставления начинавшего словами:
"Now, my dear child." A particularly old priest, a French father, who came to hear their confessions at school, interested her as being kind and sweet.	"Так вот, возлюбленное дитя мое..." Один старенький патер - француз, исповедовавший воспитанниц монастырского пансиона, своей добротой и мягкостью особенно трогал Эйлин.
His forgiveness and blessing seemed sincere-better than her prayers, which she went through perfunctorily.	Его благословения звучали искренне, куда искренней, чем ее молитвы, которые она читала торопливо и невнимательно.
And then there was a young priest at St. Timothy's, Father David, hale and rosy, with a curl of black hair over his forehead, and an almost jaunty way of wearing his priestly hat, who came down the aisle Sundays sprinkling holy water with a definite, distinguished sweep of the hand, who took her fancy.	Позднее ее воображением завладел молодой патер церкви св. Тимофея, отец Давид, румяный здоровяк с завитком черных волос на лбу, не без щегольства носивший свой пастырский головной убор; по воскресеньям он проходил меж скамьями, решительными, величественными взмахами руки кропя паству святой водой.
He heard confessions and now and then she liked to whisper her strange thoughts to him while she actually speculated on what he might privately be thinking.	Он принимал исповедь, и Эйлин любила иногда шепотом поверять ему приходившие ей в голову греховные мысли, стараясь при этом угадать, что думает о ней духовник.
She could not, if she tried, associate him with any divine authority.	Как бы она того ни желала, она не могла видеть в нем представителя божественной власти.
He was too young, too human.	Он был слишком молодым, слишком обыкновенным человеком.
There was something a little malicious, teasing, in the way she delighted to tell him about herself, and then walk demurely, repentantly out.	И в ее манере с упоением рассказывать о себе, а потом смиренно, с видом кающейся грешницы, направляться к выходу было что-то коварное, задорное и поддразнивающее.
At St. Agatha's she had been rather a difficult person to deal with. She was, as the good sisters of the school had readily perceived, too full of life, too active, to be easily controlled.	В школе св. Агаты она считалась "трудной" воспитанницей, ибо, как вскоре заметили добрые сестры, была слишком жизнерадостна, слишком полна энергии, чтобы подчиняться чужой воле.
"That Miss Butler," once observed Sister Constantia, the Mother Superior, to Sister Sempronia, Aileen's immediate mentor, "is a very spirited girl, you may have a great deal of trouble with her unless you use a good deal of tact.	- Эта мисс Батлер, - сказала однажды мать-настоятельница сестре Семпронии, непосредственной наставнице Эйлин, - очень бойкая девица. Вы наживете с ней немало хлопот, если не проявите достаточно такта.
You may have to coax her with little gifts.	По-моему, вам надо пойти на мелкие уступки.
You will get on better."	Так вы, пожалуй, большего от нее добьетесь.