Финансы спасут мир? Как заставить деньги служить общему благу

Мощным двигателем финансовой реформы может стать объединение трех сил – регулирующих органов; финансовых субъектов, в том числе крупнейших международных организаций. Реформа также выиграет и от социального давления и развития таких международных компаний, как Unilever, Mars и Danone. Подобный «треугольник управления» наша группа, занимавшаяся проблемами воды, уже описывала в книге «Вода» (Eau): «Государственные органы, частные и коммерческие интересы, а также гражданское общество, включающее потребителей и пользователей, объединяют свои усилия»[120]. У этих трех составляющих, каждая из которых имеет свои возможности и свои полномочия, есть и три основных различия.

Первое равновесие устанавливается между государственными органами (которые входят в систему управления) и гражданским обществом, которое обязано соблюдать законодательные и нормативные акты, исходящие от этих органов… Управление обеспечивает баланс в рамках этих вводимых правил, используя для этого «лучшие приемы» пользователей»…

Второе равновесие устанавливается между частными и коммерческими интересами, с одной стороны, и государственными полномочиями, с другой. Носители этих интересов признают законы рынка: прозрачность информации, конкуренцию, сбалансированность цены и количества между спросом и предложением… Правила либеральной экономики смягчаются регулированием (а не законами), которое государственные органы применяет для частного бизнеса…

Третье равновесие устанавливается между гражданским обществом и частными интересами, между видами бизнеса и их клиентами, влияя на качество предлагаемых услуг (включая цену) и на характер требований общества. Клиенты могут быть пользователями или представителями общественности; компании могут быть государственными и негосударственными. Всегда есть сторона производителя и сторона потребителя… В этом случае экономическая сторона подчинена личной.

Каждая вершина в треугольнике управления пытается контролировать противостоящее ей равновесие (выраженное линией, соединяющей две другие вершины), чтобы оно обеспечивалось правильно[121].

Для возвращения доверия к финансам и восстановления контроля над этим непревзойденным, но с трудом приручаемым инструментом, нам придется постоянно поддерживать сбалансированность между указанными вершинами.

Трагедия краткосрочной перспективы

Еще один императив, который должен учитываться при нашей перенастройке финансовой системы, – отказ от краткосрочной перспективы. Это позволит лучше понимать долгосрочные цели, достигаемые совместными усилиями благодаря нашим общим решениям.

Во время кризиса 2007–2008 гг., будучи ответственным за финансы двух крупнейших банков в мире, я вынужден был одновременно думать как о текущем моменте, заботясь о том, чтобы банк «не врезался в айсберг», так и о будущем, чтобы понять, как выжить в последующие 10 лет. Другими словами, мне пришлось быть и спасателем, и разведчиком, которому предстояло добыть некую формулу, чтобы воспользоваться ею в нужное время[122]. Эти разные временные рамки сталкивались в моей голове друг с другом.

Мыслить с учетом разных временных рамок приходится также и финансовым игрокам, и политикам, и технократам. Марк Карни преподал этот урок страховщикам из лондонского Lloyd. Ссылаясь на экономический феномен трагедии общемировых ресурсов, он показал, насколько различаются временные периоды у проблемы климата (от 15 до 20 лет), торговли (на одну минуту вперед), банковского дела (следующий квартал или год) и тех вопросов, которыми занимается глава центрального банка (от трех до пяти лет). Таким образом, при нынешнем положении дел ни одному финансовому игроку нет смысла думать о климате. Вот что по этому поводу говорил Марк Карни:

«Нам не нужна армия страховщиков – актуариев, чтобы узнать, что катастрофические последствия изменения климата будут ощущаться после тех временных периодов, в пределах которых привыкли оперировать финансовые игроки, перекладывая на будущие поколения те проблемы, за которые они сегодня не несут прямой ответственности. За ними следуют такие технократические власти, как центральные банки, период деятельности которых также ограничен их мандатом. Денежно-кредитная политика устанавливается лишь на два-три ближайших года. Для обеспечения финансовой стабильности этот период немного увеличивается, но, как правило, лишь до конца кредитного цикла, а это около десятилетия. Таким образом, когда изменение климата начнет прямо угрожать финансовой стабильности, что-то делать будет уже слишком поздно»[123].

Именно финансисты ответственны за то, что своими манипуляциями породили эту трагедию краткосрочных перспектив, поэтому именно они должны четко заявить всем заинтересованным сторонам следующее: «Чем больше денег мы вложим в предвидение, тем меньше будем страдать впоследствии».

Отказ от краткосрочных перспектив