Финиас Финн, Ирландский член парламента

«Гостинница желѣзной дороги, Карлиль, декабря 27, 186 —.

«Милордъ,

«Я теперь ѣду изъ Лофлинтера въ Лондонъ и пишу это письмо согласно обѣщанію, которое далъ моей сестрѣ и миссъ Эффингамъ. Я сдѣлалъ предложеніе Вайолетъ, она приняла его и онѣ думаютъ, что вамъ будетъ пріятно узнать объ этомъ. Разумѣется, я буду очень вамъ обязанъ, если вы поручите мистеру Эдуардсу дать мнѣ знать, какъ вы намѣрены составить брачный контрактъ. Лора думаетъ, что вы пожелаете видѣть и Вайолетъ и меня въ Сольсби. Я могу только сказать, что если вы пожелаете, чтобы я пріѣхалъ, я пріѣду, получивъ ваше увѣреніе относительно того, что меня не будутъ угощать ни жирнымъ тельцемъ, ни упреками. Мнѣ извѣстно, что я не заслужилъ ни того, ни другого.

«Остаюсь, милордъ, преданный вамъ

«чильтернъ.»

«P. S. Адресъ мой въ Уиллингфордской гостинницѣ.»

Послѣднее слово, въ которомъ онъ признавалъ себя въ дружескихъ отношеніяхъ къ отцу, стоило ему большого труда. По онъ не могъ придумать именно такого выраженія, которое согласовалось бы съ его чувствами къ отцу. Онъ написалъ бы «вашъ съ любовью», или «вашъ съ враждой», или «вашъ съ уваженіемъ», или «вашъ съ глубокимъ равнодушіемъ», совершенно такъ, какъ это согласовалось бы съ расположеніемъ его отца, еслибы только это расположеніе было ему извѣстно. Онъ боялся зайти далѣе отца въ предложеніи примириться и твердо рѣшился, что онъ не будетъ ни раскаяватьса, ни покоряться относительно прошлаго. Если отецъ его имѣетъ желанія относительно будущаго, онъ исполнитъ ихъ, если можетъ это сдѣлать безъ особенныхъ неудобствъ, но ни на шагъ не уступитъ относительно прошлаго. Если отецъ его намекнетъ на это, то отецъ ого долженъ приготовиться къ битвѣ.

Графа, разумѣется, раздосадовало письмо сына, и онъ клялся часа два себѣ, что онъ не будетъ ему отвѣчать. Но конечно естественно было отцу желать присутствія сына, такъ какъ чувства сына къ отцу всегда слабѣе. Во всякомъ случаѣ сынъ его женился такъ, какъ онъ желалъ. И сынъ его сдѣлалъ шагъ, хотя неудовлетворительный, къ примиренію. Когда старикъ прочелъ письмо во второй разъ, онъ пропустилъ намекъ на жирнаго тельца, который былъ такъ особенно непріятенъ для него, и отвѣчалъ своему сыну слѣдующимъ письмомъ:

«Сольсби, декабря 29, 186 —.

«Любезный Чильтернъ,

«Я получилъ твое письмо и съ искренней радостью услыхалъ, что милая Вайолетъ приняла твое предложеніе. Состояніе ея будетъ для тебя очень полезно, но она сама лучше всякаго состоянія. Ты давно знаешь мое мнѣніе о ней. Я съ гордостью приму ее какъ дочь въ мой домъ.

«Разумѣется, я напишу къ ней и постараюсь вскорѣ назначить день для ея пріѣзда сюда. Когда это сдѣлаю, а опять напишу къ тебѣ и могу только сказать, что постараюсь сдѣлать Сольсби пріятнымъ для тебя.

«Любящій тебя отецъ

«БРЕНТФОРДЪ.»

«Ричардсъ, грумъ, еще здѣсь. Тебѣ лучше написать къ нему о твоихъ лошадяхъ.»

Въ половинѣ февраля все было устроено и Вайолетъ съѣхалась съ своимъ женихомъ въ домѣ его отца. Она иска жила у тетки и переносила много тихихъ и постоянныхъ гоненій.

— Милая Вайолетъ, сказала ей тетка по пріѣздѣ ея въ Бэддингамъ, говоря съ торжественностью, которая должна была бы устрашить всякую молодую дѣвицу: — право, я не знаю что тебѣ сказать.

— Скажите, тетушка: «здорова ли ты?» отвѣчала Вайолетъ.

— Я говорю тебѣ объ этой помолвкѣ, продолжала лэди Бальдокъ съ увеличенной строгостью въ голосѣ.

— Не говорите вовсе ничего, если вамъ это не нравится, сказала Вайолетъ.

— Какъ могу я ничего не говорить? Какъ могу я молчать? Или какъ я могу поздравить тебя?

— Можетъ-быть чѣмъ меньше говорить, тѣмъ лучше — и Вайолетъ улыбнулась.

— Это все очень хорошо и еслибъ у меня не было обязанности, я молчала бы. Но, Вайолетъ, ты была оставлена на моемъ попеченіи. Если я увижу, что ты терпишь крушеніе въ жизни, я всегда буду говорить себѣ, что это отчасти моя вина.

— Тетушка, это будетъ совершенно безполезно. Я всегда буду говорить, что вы сдѣлали все находившееся въ вашей власти, чтобы… чтобы… чтобы… заставить меня бѣжать прямо, какъ говорятъ охотники.

— Охотники! О, Вайолетъ!

— И вы увидите, тетушка, что бѣдный лордъ Чильтернъ не такъ черенъ, какъ его описываютъ.

— Но зачѣмъ выходить за того, кто черенъ хоть сколько-нибудъ?

— Я люблю небольшую тѣнь въ картинѣ, тетушка.

— Посмотри на лорда Фауна.

— Я смотрѣла на него.

— Молодой вельможа, начинающій каррьеру полезной офиціальной жизни, которая кончится… неизвѣстно чѣмъ.

— Это конечно такъ, но она никогда не могла ни начаться, ни кончиться тѣмъ, чтобы я сдѣлалась лэди Фаунъ.

— А мистеръ Эпльдомъ?

— Бѣдный мистеръ Эпльдомъ! Мнѣ нравится мистеръ Эпльдомъ, но видите, тетушка, мнѣ гораздо болѣе нравится лордъ Чильтернъ. Молодая женщина хочетъ слѣдовать влеченію своихъ чувствъ.

— А между тѣмъ ты отказывала ему разъ двѣнадцать.

— Я не считала, сколько разъ, тетушка, но не такъ много.