Финиас Финн, Ирландский член парламента

«Я должна разсказать вамъ о всѣхъ вашихъ родныхъ. Конечно, ихъ очень огорчаетъ мысль о вашей отставкѣ. Отецъ вашъ говоритъ очень мало, но я заставила его сознаться, что дѣйствовать такъ, какъ дѣйствовали вы ради принципа, очень благородно. Я не оставила его, пока онъ этого не сказалъ. Милая мистриссъ Финнъ не очень это понимаетъ, но пойметъ. Она жалѣетъ больше для меня, а когда я говорю ей, что буду ждать двадцать лѣтъ, если понадобится, она говоритъ мнѣ, что я не понимаю, что значитъ ждать. Но я буду ждать и буду счастлива, и никогда не сочту себя Маріанной. Милый, милый Финіасъ, право такъ. Дѣвушки бываютъ отчасти грустны, отчасти горды. Но я горда вполнѣ и знаю, что вы дѣлаете именно то, что вы должны дѣлать. Мама я не могу этого растолковать. Она только говоритъ, что ни одинъ молодой человѣкъ, собирающійся жениться, не долженъ выходить въ отставку. Милая мама, она иногда говоритъ такія странныя вещи!

«Вы велѣли мнѣ говорить все, я это и дѣлаю. Я говорю съ нѣкоторыми изъ здѣшнихъ, что могли бы они сдѣлать, еслибъ имѣли арендаторскія права. Одинъ старивъ, Майкъ Дёфферти — не знаю помните ли вы его — спросилъ, долженъ ли онъ будетъ все-таки платить за аренду. Когда я сказала, что конечно онъ долженъ платить, тогда онъ покачалъ головой. Но вы сами сказали разъ, что когда мы хотимъ сдѣлать пользу людямъ, мы не имѣемъ права ожидать, чтобы они поняли насъ. Это всеравно, что крестить младенцевъ.

«Я получила оба ваши письма — семь словъ въ одномъ, господинъ помощникъ государственнаго секретаря, и девять словъ въ другомъ! Но одно словечко въ концѣ стоило цѣлаго листа обыкновенныхъ словъ. Какъ пріятно писать письма не платя на почту и посылать ихъ по свѣту съ важнымъ именемъ па конвертѣ! Когда Барни приноситъ мнѣ письмо отъ васъ, онъ всегда такъ смотритъ, какъ будто онъ не знаетъ, любовное это письмо или приказъ отравляться въ Ботани-Бей. Еслибъ онъ увидалъ, что написано внутри и какъ это коротко, мнѣ кажется, онъ не былъ бы высокаго мнѣнія о васъ, какъ о любовникѣ и помощникѣ государственнаго секретаря.

«Но я думаю такъ много о васъ въ томъ и другомъ отношеніи — право думаю и вовсе васъ не браню. Какъ только я буду получать два-три нѣжныхъ, любящихъ слова, я буду такъ счастлива какъ королева. Ахъ, еслибъ вы знали все! Но вы никогда не можете узнать. Мужчина долженъ заниматься такимъ множествомъ другихъ вещей, что онъ этого понять не можетъ.

«Прощайте, милый, милый, милѣйшій человѣкъ! Что ни сдѣлали бы вы, я буду совершенно убѣждена, что вы сдѣлали къ лучшему.

«Вѣчно ваша со всею сердечной любовью

«МЭРИ Ф. ДЖОНСЪ.»

Это было очень мило. Такой человѣкъ, какъ Финіасъ Финнъ, всегда находитъ восторгъ, котораго онъ не можетъ даже выразить самому себѣ, въ полученіи такого письма. Ничего не можетъ быть такъ лестно, какъ горячее выраженіе довѣрчивой женской любви, и Финіасъ думалъ, что ни одна женщина никогда не выражала эту любовь полнѣе его Мэри. Милая, возлюбленная Мэри! Отказаться отъ нея, поступить вѣроломно съ такой довѣрчивой, съ такой нѣжной, съ такой любящей женщиной не могло быть и рѣчи. Но все-таки истина поражала его яснѣе день-отъ-дня, что онъ былъ послѣдній человѣкъ на свѣтѣ, которому слѣдовало бы предаваться такой страсти. Для ея счастья ему слѣдовало бы воздержаться. Такъ онъ говорилъ себѣ теперь. Для ея счастья ему слѣдовало держаться поодаль отъ нея — а для собственнаго счастья ему слѣдовало держаться дальше отъ Монка. Въ этотъ самый день съ письмомъ Мэри въ карманѣ онъ пошелъ къ содержателю конюшенъ и далъ знать, что онъ не будетъ болѣе держать лошадь. Насчетъ лошади затрудненій не было. Гоуардъ Мэклеодъ изъ казначейства возьметъ эту лошадь тотчасъ же. Финіасъ проклиналъ Гоуарда Мэклеода. Гоуардъ Мэклеодъ только что начиналъ свою блестящую жизнь въ Лондонѣ, между тѣмъ какъ онъ, Финіасъ Финнъ, кончалъ свою.

Съ письмомъ Мэри въ карманѣ направился онъ на Портсмэнскій сквэръ. Онъ опять взялъ привычку часто видѣться съ лэди Лорой и часто бывалъ съ ея братомъ, который теперь жилъ опять въ домѣ отца. Лордъ Брентфордъ получилъ отъ своего стряпчаго письмо, въ которомъ Кеннеди требовалъ возвращенія своей жены. Она твердо рѣшилась никогда къ нему не возвращаться и ею овладѣло сомнѣніе, не лучше ли ей жить заграницей, чтобы быть внѣ преслѣдованій мужа. Лордъ Брентфордъ очень разсердился, а лордъ Чильтернъ раза два намекнулъ, что можетъ быть ему лучше «увидаться» съ Кеннеди. Пріятности подобнаго свиданія до настоящаго времени отлагались и нѣкоторымъ образомъ Финіасъ былъ посланникомъ между Кеннеди и родными его жены.

— Я думаю, это кончится тѣмъ, говорила она: — что я уѣду въ Дрезденъ и поселюсь тамъ. Папа будетъ пріѣзжать ко мнѣ послѣ прекращенія засѣданій парламента.

— Это будетъ очень скучно.

— Скучно? Что значитъ скука для тѣхъ, кто дошелъ до этого? Человѣку счастливому скука очень непріятна, но когда наступаетъ несчастье, просто скука не значитъ ничего. Она походитъ даже на облегченіе.

— Такъ непріятно, что вы уѣдете отсюда.