Финиш

– Все стало… намного хуже, когда я выслал тебя из города, – признается Тобиас и закрывает глаза. – Бег, курение, джин – сегодня ничего не помогает. Идем. – Он берет меня за руку и ведет на раскуроченную кухню. На стойке сгоревшая телятина, пустая бутылка джина и две бутылки «Louis Latour». В ряд выставлены миски для смешивания и столовые приборы. Судя по всему, Тобиас дрался с пакетом муки и проиграл. Морщусь, обозревая нанесенный кухне урон.

– Ты курил на моей кухне?

– Было дело. – И показывает два пальца.

– Не кури в моем доме.

– В твоем доме, – повторяет он, и я чувствую, как обидно ему от замечания. Тобиас смотрит на плиту. – Я приготовил тебе ужин. – Затем хмурится. – Ну, ужин я вообще-то спалил, но нашел это! – Он протягивает руку за пустой бутылкой вина и цедит три капли в бокал, после чего толкает его мне. – Оставил тебе чуть-чуть.

Смотрю на бокал и кусаю губы, чтобы сдержать смех, а Тобиас поверженно опускает голову.

– Все должно было быть по-другому. Совсем не так. Прости меня.

Перевожу взгляд на порванную книгу, лежащую под свежей царапиной на стене. Тобиас замечает, куда я смотрю.

– Еще один поверженный на поле боя, – вздохнув, замечаю я.

– Нет, – трясет он головой. – Это не мы. Мы никогда ими не станем. Мне совсем не нравится твое восприятие.

– Сейчас я вижу только очень пьяного, уставшего, измотанного Француза, у которого был плохой день и которому нужно хорошенько проспаться. – Тут я замечаю отсутствие в своей жизни еще одного француза. – Ты оставил Бо в доме, когда вышел на пробежку?

Тобиас в страхе таращит глаза и вылетает с кухни. Через минуту слышу громкий протест Бо из-за того, что к нему неожиданно пристали. В следующую секунду Тобиас вносит пса на кухню и протягивает мне как трофей.

– Вот он.

Беру Бо на руки, и озадаченный пес облизывает мои губы. Шепотом здороваюсь с ним, и Тобиас огрызается на нас:

– Я ревную. К собаке.

Качаю головой не в силах сдержать улыбку и оглядываю кухню.

– Похоже, день у тебя выдался продуктивный. Ценю твою заботу.

– Мне не скучно, – тихо отвечает он. – Я… приспосабливаюсь.

Тобиас встает передо мной и обводит костяшками пальцев линию моего подбородка.

– Я даже не подозревал, что можно скучать по тебе сильнее, чем до приезда сюда. А еще ужасно хочу тебя трахнуть. – Меня смешат слышимая в его заявлении тоска и тон, но основной посыл бьет по больному.

– Ого. Ладно. Получаешь дополнительные очки за честность.

Тобиас сжимает мою руку, и Бо рычит у наших ног. Тобиас рычит в ответ.

– Я был у нее первым, говнюк.

Положив палец ему на подбородок, заставляю посмотреть на меня, и Тобиас на время забывает про петушиный бой с моим псом.

– Может, поспишь, а утром поговорим?

Он переплетает наши пальцы.

– Сесилия, я не хочу быть твоим шипом.

– Знаю.

– Я твой.

– Да, – задумчиво произношу посреди разрушенной кухни, – во всем своем великолепии.

Тобиас хмурится.

– Я очень сильно облажался. Хотел напоить тебя вином, угостить ужином, довести до оргазма, – шепчет он, и даже в таком состоянии его пухлые губы меня манят. – Хотел заставить тебя вспомнить, как хорошо нам вместе. Хочу сделать для тебя все, как раньше. Ты раньше мне разрешала.

– Я бы сказала, что для одного дня ты уже наворотил достаточно дел.

– Это должно прекратиться. Ты должна встретиться со мной лицом к лицу.

– Я стою напротив тебя.

Тобиас прикладывает ладонь к груди, где кроется его сердце, решительно смотрит на меня и говорит взволнованным голосом:

– Мне жаль.

– Знаю. – Опускаю взгляд на его мускулистую грудь, частично закрытую моим ярко-розовым фартуком с принтом губ, и, увидев серьезный ожог на руке, берусь за нее. – Больно?

– Перестань, взгляни на меня.

Смотрю и в его глазах вижу одну лишь тоску.

– Я хочу здесь жить.

– Ты и живешь.

– Я здесь существую, но мы можем построить тут жизнь, если ты этого хочешь. Я дам тебе все, что пожелаешь. Мечтай вместе со мной, Сесилия. Придумай вместе со мной еще тысячу грез, и я сделаю все, чтобы они сбылись. Я могу поклясться тебе. Поклясться, как прежде не мог.

– Тобиас…

– Я не хочу быть твоим чертовым шипом или несбыточной мечтой!

Когда я подскакиваю от его внезапного выплеска эмоций, Тобиас закрывает глаза и проводит покрытыми мукой пальцами по волосам, испачкав белым черные пряди.

Раздумывая над его словами, поступками, отчаянием, я щурюсь.

– Дело не только в книге. Что ты от меня утаиваешь?

Испуганный. Вот как он выглядит – испуганным. Даже в ярком кухонном свете вижу, как к нему подбираются коварные призраки прошлого.

– Сесилия, скажи, что это еще возможно. Скажи, что я не опоздал.

– Проспись. Поговорим, когда протрезвеешь.

– Чтобы ты понимала, мне трудно понять смысл своей жизни.

– Ты говоришь предельно ясно.

Он качает головой, словно никак не может до меня достучаться. Убирает руку и сползает по шкафу на пол.

– Я хочу… столько тебе рассказать.

– Я слушаю.