Финляндская революция

Так как наша революция не была определенно пролетарскою, а демократическою, то её целью не являлось также нарушение интересов иностранного капитала. Для этого и силы не считались доста­точными. Финляндия, ведь, формально отделилась от России, причём это отделение было ещё утверждено соглашением 3-го марта между Россий­ской Советской властью и Финляндским Советом народных уполномо­ченных. Условия брестского мира сделали это отделение ещё более дей­ствительным, но, к счастью, все же более формально, чем действительно, ибо финляндский пролетариат получал ведь в своей революции всю воз­можную в тех условиях поддержку от русских товарищей. Но так как руководство революцией не считано своих сил достаточными для особенно сильного ограничения даже интересов капитала своей страны, то счита­лось важным обеспечить интересы иностранного капитала. Ведь была слабая надежда получить столь необходимое продовольствие из Америки а может быть, и из Скандинавии. Для этого рабочим предлагали, чтобы они остерегались нарушать права иностранных граждан и капиталистов и старались устроить дело так, чтобы иностранные промышленные пред­приятия могли продолжать и впредь в Финляндии свою работу.

Блюстители интересов иностранного капитала, консулы, относились к Совету народных уполномоченных с соблюдением внешней вежливости, но за этой дипломатической завесой они помогали всеми способами фин­ляндским контрреволюционерам. Представители финляндской буржуазии, которые имели титул «консула», занимались под защитой этого титула контрреволюционной разведкой и агитацией, а собственно иностранцы посылали своих граждан и представителей финляндской буржуазии «курьерами» в Швецию, посылая через неё белогвардейскому правитель­ству и его военному руководству важные сведения. Но поездки курьеров Финляндского Совета народных уполномоченных бесцеремонно задер­живались, не считая даже всегда нужным маскировать это какими-либо поводами. И иностранные консулы считали своим правом защищать фин­ляндских контрреволюционеров своими личными выступлениями и про­тестами во имя «гуманности” и “международного права”. Они являлись в южной Финляндии посредниками при сдаче в плен белогвардейских отрядов и защищали их во имя женевских и гаагских соглашений, но в северной Финляндии, а также после побед белогвардейцев эти рыцари «гуманности” и “международного права” не выступали для укрощения белого террора.

Предупредительная умеренная политика Финляндского Совета народных уполномоченных не могла никаким образом помешать ино­странным капиталистам помогать финляндским контрреволюционерам, хотя, - пусть будет это признано, - разница между гуманностью красного правительства и зверством белого военного руководства оказала некото­рое влияние, между прочим, на мелкобуржуазное общественное мнение Скан­динавии против белого террора. Но скандинавская крупная буржуазия не видела никакой разницы между демократической программой фин­ляндского рабочего класса и русским большевизмом. Тою же, проникающей с востока на запад «анархией» она заклеймила оба эти движения, отпустила кредиты в десятки миллионов рублей Вазаскому правительству и излила свою злобу против шведского либерально-социал-демократического правительства, которое не осмеливалось официально посылать помощь финляндским белогвардейцам, а играло в «нейтральность». События все же разоблачили всё коварство брантингианского социал-изменничества. В то время, когда его представители в Финляндии во имя этой нейтральности предлагали своё посредничество, т.е. предлагали сдаться на милость, в то же самое время шведское правительство, осо­бенно его социал-демократический морской министр барон Пальмстьерна, оказывало всевозможную помощь палачам финляндского рабочего класса. Оружие перевозилось, по видимому, также из запасов правительства в северную Финляндию. Идущие туда из Германии посылки оружия конвои­ровались на шведских пароходах. Во имя “защиты жителей”, шведскими войсками были захвачены Аландские острова, изгнаны оттуда красногвар­дейцы, и во имя “равенства” были перевезены потерпевшие там пора­жение белогвардейцы в северную Финляндию. Также была послана в Финляндию на помощь белогвардейцам шведская бригада, которая во вре­мя взятия Таммерфорса исполнила очень важную задачу и потерпела большие потери, в состав её входили, кроме добровольных интеллигентов, также отпущенные в отпуска офицеры шведской армии и, по видимому, особо командированные унтер-офицеры и прочая хулиганская публика, среди которой был большой процент криминалистов. В белогвардейских отрядах было также порядочно шведских офицеров, - между прочим известные руководители персидской жандармерии Глимштет, который пал во время сражения у Хейнола, и Хьялмарсон, который теперь, в январе 1919 года, собирает снова жандармские отряды на помощь эстляндской буржуазии.