Финская баня

…Они обрадовались, увидев железнодорожные пути, хоть и занесенные снегом. Значит, где–то должен быть и вокзал. Городок тоже был засыпан снегом, дома казались низкими, и это естественно — они просто утопали в снегу. Городок был железнодорожной станцией и морским портом одновременно: он стоял на берегу Ботанического залива, на самой его северной оконечности. Жила здесь одна только железная дорога, она и интересовала беглецов. По рельсам они нашли и вокзал, или станцию: небольшое кирпичное здание у самых путей, рассчитанное на какую сотню пассажиров, не больше. Но зал ожидания был просторный, они, сняв лыжи и поставив их у стены в специальном месте («Не украдут часом, как у нас?» — подумалось Колотаю), вошли в зал со специфическим запахом угля и еще чего–то неуловимого, что присутствует на вокзалах и никогда не выветривается, осмотрелись. Стоят у стен деревянные топчаны, сейчас они все свободны, только кое–где сидят хмурые люди, преимущественно женщины, держат в руках дорожные сумки, ждут своего поезда.

Юхан показывает Колотаю на лавку–топчан: посиди! — а сам направляется к окошку кассы, возле которого стоит средних лет женщина в длинной шубе рыжего цвета, скорее всего, из лисы, в стильной, под цвет шубы, шляпке. Она о чем–то говорит с кассиршей, просит, не иначе, какого–то совета: каким поездом и когда ей лучше ехать. Колотай, сидя на топчане, уже начинает нервничать: а вдруг они не успеют взять билеты? Хотя — как не успеют, если еще нет никакого пассажирского поезда? Наконец женщина получила свой билет, отошла к свободной скамейке. В окошко уже просунул голову Юхан, что–то говорит, что–то спрашивает. Ему отвечает приветливый женский голос, что–то объясняет, видимо, советует какие–то варианты: на этот не садитесь, лучше садитесь на другой. Этот идет утром, а тот в обед — что–то подобное она говорит Юхану, тот слушает и выбирает вариант, даже не посоветовавшись с ним, Колотаем. Хотя что тут советоваться? Юхан не маленький, чтобы не отличить хорошее от плохого. Колотай волнуется, но не так сильно, как тогда, при переходе границы. Чего особо волноваться? Не будет в этот, так будет в другой, не теперь, так в четверг. Главное, что они уже на вокзале, что они поедут, а когда — это уже не так важно. Важно знать, сколько километров до Стокгольма, а еще важнее — сколько стоит билет, точнее, два билета. Молодчина Якоб Хапайнен, достал где–то немало шведских крон, или просто где–то поменял на свои финские марки. Все он предусмотрел, все учел и рассчитал. Говорил, что в Швеции у него родственники, которые должны помочь Юхану найти себе место. Это хорошо, парень образованный, окончил лицей, его так же, как и отца, привлекает лес и лесное хозяйство. Лес — это прекрасно: деревья, реки, озера, звери, рыба и мало людей, которые утомляют своими заботами, просьбами, угрозами, своим вечным стремлением что–нибудь купить, что–нибудь достать, что–нибудь украсть… Хотя здесь, может, люди не знают, что такое воровство, но что–то не верится. Как это прожить, чтобы не украсть? Да если бы наш колхозник не воровал, то уже и колхозники вывелись бы — повымирали с голоду. У государства украсть не считается грехом, вот у соседа — это уже другое дело, это грех. А государство не обеднеет, оно вон как всех своих верноподданных стрижет под ноль: за все плати, даже за каждую яблоню плати налог. Многие свои сады повырубили, так как нет никакой выгоды иметь сад: не прибыль, а убытки…

Далеко залетел в мыслях Колотай, не заметил, как подошел к нему Юхан и показал два билета. Колотай просто глазам своим не поверил, даже переспросил: до Стокгольма? Юхан скромно улыбнулся и кивнул, отдал один билет ему, а второй спрятал у себя вместе с кошельком, еще довольно пузатым, как заметил для себя Колотай. Ждать поезда оставалось еще несколько часов, и они решили пройтись по городку. Только вот что делать с лыжами? Они фактически им уже не нужны, они сослужили свою хорошую службу и теперь могут идти в отставку. С лыж они теперь становятся на рельсы, это как будто более надежно. Но не говори гоп, пока не перепрыгнул…