Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Весть выслушав, замок покинул Пиран;
И гневом и ужасом он обуян.
Привёл богатырь из конюшни своей
Десяток испытанных, мощных коней;
Помчался, а с ним Фершидверд и Руин,[311]
И пыль заклубилась над ширью равнин.
Он града в два дня и две ночи достиг.
⁸⁰⁶⁰

Дворец палачами был полон; в тот миг Над плачущей горько вдовой Ференгис,
Сверкая, стальные клинки поднялись.
Сказал бы, день мира последний грядёт:
Кто стонет, кто слёзы горючие льёт.
И все Афрасьяба клянут, как один,
И толки слышны среди жен и мужчин:
«Когда Ференгис он главу отсечёт —
На гибель себя самого обречёт.
Трон царственный рухнет, народы и рать
⁸⁰⁷⁰ Не станут владыкой его называть».
Тут прибыл Пиран, на подмогу спеша,
И в каждом, кто честен, взыграла душа.
Узрела царица вождя, из очей
Без удержу хлынул горючий ручей.
Вскричала: «О как ты со мною жесток,
При жизни на адские муки обрёк!».
С коня богатырь содрогнувшийся пал,
Одежду в тоске на себе разорвал.
Он казнь отложить повелел. Палачи,
⁸⁰⁸⁰ Ему покорясь, опустили мечи.
В слезах, нестерпимой тревогой пронзён,
В чертог повелителя кинулся он,
Воззвал: «О владыка, блаженствуй всегда,
Тебя да минует лихая беда!
По чьим наущениям чёрное зло
Смутить твою чистую душу могло?
Забыв о стыде пред Владыкой светил,
Зачем в свое сердце ты дива впустил?
Зачем неповинного ты покарал
⁸⁰⁹⁰ И славу свою, и величье попрал?
Иран содрогнётся от вести такой,
Кровавая смута нарушит покой,
Иранские витязи, гневом горя,
Примчатся с дружинами мстить за царя.
Земля отдыхала от брани и зла,
Благою стезей единения шла;
Вдруг дьявол, извергнутый адом, схватил
В тиски твою душу, с пути совратил.
Будь проклят навеки веков Ахриман,
⁸¹⁰⁰ Тебя вероломно вводивший в обман!
Всю жизнь, удручён злодеяньем своим,
Ты будешь раскаяньем жгучим томим.
Не ведаю, кто он, тот злой клеветник;
Я в замысел тайный небес не проник.
Решась без вины Сиавуша убить,
Ты ныне задумал и дочь погубить!
Подобно безумцу, во гневе слепом
Ты к страшному вновь злодеянью влеком.
Одумайся, царь! Ференгис не нужны
⁸¹¹⁰ Ни царский престол, ни богатства казны.
Губя отягченную бременем дочь,
Пред целой землёю себя не порочь!
Жить будешь людьми проклинаемый впредь,
И в вечном огне после смерти гореть.
Коль хочешь мой горестный дух озарить,
В мой замок дозволь Ференгис водворить,
А если тебя устрашает дитя —
Покончишь ты с этой заботой шутя.
Как только родится, во власти своей
⁸¹²⁰ Его ты увидишь: захочешь — убей».
Владыка ответствовал: «Быть по сему!
Её пощажу, слову вняв твоему».
От сердца тогда у вождя отлегло,
Он вольно вздохнул, просветлело чело.
Осыпав мучителей гневной хулой,
Он с жертвой спасённой умчался стрелой.
В Хотен невредимой доставил её
И, плача, народ громко славил её.
С ней в замок вступает, жене говорит:
⁸¹³⁰ «Приют светлоликой пусть будет укрыт
От взоров; ее неусыпно лелей!
Увидим, что роком назначено ей».[312]
Исполнено всё, что Пиран повелел.
Шли месяцы, стан Ференгис тяжелел...