Фирменный поезд Фомич

Я с минуту постоял молча. Они на меня и внимания не обратили. Тогда я тронул Ивана за плечо, а товарищу Обыкновеннову сказал:

– Извините.

Иван оглянулся, а пришелец продолжал пристально всматриваться во тьму, словно там действительно можно было что-то рассмотреть.

– А, Артем, – виновато сказал Иван. – Здесь вот я. Связь по проводам установили. Одностороннюю, правда… Но, может, там догадаются… Поговорили немного…

– Это хорошо, – сказал я. – Это прекрасно.

– Ну а что там у вас нового?

– Валерий Михайлович вернулся, – начал я.

– Ишь ты! – удивился Иван. – Валерий Михайлович…

Я вкратце рассказал ему, что произошло в нашем купе. Он слушал внимательно, только иногда быстро оглядывался на убегающее и едва различимое в свете фонаря полотно железной дороги.

– Так что гипотеза о том, что нашим поездом играет мальчик Володя, отпадает. Тут что-то другое…

– Да. Тут что-то другое, – согласился Иван.

– Ты разве догадывался об этом? – удивился я.

– Не то чтобы догадывался. В игрушку эту я верил, только казалось, что здесь и еще что-то. Словом, что здесь не один фактор, не одна причина, а две или даже больше.

– Артемий, – вдруг обратился ко мне товарищ Обыкновеннов. Лицо его было печально. Горестные складки залегли возле рта. – Вы, Артемий, ведь не верите в пришельцев?

– Да как вам сказать… – растерялся я. – Раньше не верил. Прецедента не было. А теперь…

– А в сказки? – перебил он меня. Какая-то боль чувствовалась в его вопросе.

– В сказки? – переспросил я.

– Я ведь вот что имею в виду… Иванушка, Емелюшка. Дурачки они. Это в ваших сказках. А смысл этого дурачества? В сказках они вам симпатичны? Симпатичны. Знаю. Почему же в реальной действительности у них ничего не получилось, а в сказках – будьте любезны? Чего-то мы не учли в нашей просветительской миссии. Я вот в диссертации своей пытаюсь выяснить связь космических пришельцев с героями сказок. Сюжетно они идентичны, а в смысловом значении огромная разница. Тут какая-то тонкость, нюанс. Ведь рядом, на виду лежит, а ускользает. Сколько столетий бьюсь.

– Что ж тут непонятного, – сказал я. – Сказочные Иванушки были нужны людям.

– А разве настоящие Ива Нушки не были нужны?

– Они не были настоящими. Настоящими были те, которые в сказках. Люди так хотели. Понимаете, товарищ Обыкновеннов, они так хотели. Один хотел, сто, миллион. И получился обкатанный мечтами людей, отшлифованный их желаниями реальный образ, который для них непременно, необходимо и обязательно существовал.

– Надо подумать, – задумчиво пробормотал пришелец. – Если вы правы, то опять главу или две переписывать.

– Не огорчайтесь, – попросил я.

– Вам прислать кого-нибудь, чтобы не так скучно было? – спросил Иван.

– Будьте любезны.

Мы с Иваном двинулись в обратный путь.

Вот и опять пришелец в нашем поезде. И теперь уже не в качестве безбилетного пассажира, а работника поезда, что ли.

А поезд, что бы там ни случилось, засыпал. Утомился он за день, намаялся от жары и духотищи и теперь пытался отдохнуть. В купированных вагонах стояла тишина. Разве что какой-нибудь отец семейства, едущего отдыхать на море, стоял возле раскрытого окна и курил. Курил и думал, наверное: вот попал в переплет! Черт дернул ехать поездом! А может, совсем о другом он думал. О кружке прохладного пива или о своей уже давно начавшейся бессоннице.

В каждом вагоне, теперь я это заметил, дежурили по два студента строительного отряда. Их подтянутость, какая-то организованность, зеленые брюки и куртки со смешливыми надписями и рисунками внушали уверенность в безопасности. Даже я это почувствовал. Они все были преисполнены ответственностью поставленной перед ними задачи. И я был благодарен им за помощь.

В общих вагонах, где все на виду, все открыто, все нараспашку, картина была, конечно же, другая. Здесь никто не курил, но зато многие и не спали, тихонечко переговариваясь друг с другом или провожая нас с Иваном вопросительными и чего-то ждущими взглядами. Студенты здесь стояли в коридорчиках, внимательно оглядывая проход вагона, готовые прийти на помощь пассажирам, если те в этом будут нуждаться.

В нашем купе сидели Степан Матвеевич, Валерий Михайлович, писатель Федор и два студента. Эти последние наверняка для оперативной связи со всем остальным отрядом, для передачи сообщений и приказов. По лицам сидящих можно было предположить, что в мое отсутствие ничего значительного не произошло.

30

– Проветрились? – устало спросил Степан Матвеевич у Ивана.

– Проветрился, – отозвался Иван. – Прошу прощения за свою вспыльчивость. Проклятый характер!

– Ничего нового? – спросил я на всякий случай.

– Закрылся магазин, – сказал один из студентов.

– Конечно, – согласился я, – там уже ночь.

– Не в этом дело, – сказал писатель Федор. – Его закрыли совершенно в другом смысле. Это Теперь просто макет без всяких фокусов и тайн. Взгляните в окна.