Фирменный поезд Фомич

Я нагнулся и присмотрелся. Что-то изменилось в этом макете. А-а… Его окна были слепыми. Уже ничего нельзя было рассмотреть через эти маленькие стеклышки. Удивительный макет магазина превратился в игрушку. Так, так… Значит, и этот канал хоть и односторонней связи был отрезан.

– Давно это произошло? – спросил я.

– Постепенно, – отозвался Федор. – Они еще пытались показывать через окна транспаранты, а стекла уже начали мутнеть. Они, наверное, и до сих пор не знают, что мы уже ничего не видим.

– Значит, сейчас связи никакой?

– Никакой. Теперь мы отрезаны совершенно. Даже Семен Кирсанов если захочет, то не сможет вернуться в наш вагон.

– А у радиста?

– Телеграммы посылаются по радио и по проводам, но никакого ответа до сих пор не получено.

– Тогда бутылки надо бросать, – посоветовал я.

– Мы бросаем, – неожиданно ответил один из студентов. – Не бутылки, конечно, а своего рода буйки с информацией о нашем поезде и точном времени, когда буек был сброшен. Через каждые пятнадцать минут бросаем.

– Предлагаю отдохнуть, – сказал вдруг Степан Матвеевич. – Все, что можно предусмотреть, мы сделали. Ребята дежурят по всему поезду. Организованы смены. Утром будет завтрак. Для детей и пожилых людей – горячий. Если что, вас разбудят. Отдохнуть надо, потому что силы понадобятся и завтра. Не вечно же мы будем так ехать! Я лично посижу. Стариковская бессонница начинается. А вы давайте на отдых.

– Там в последнем тамбуре сидит товарищ Обыкновеннов, – сказал я. – Кого-то надо послать к нему. Что он там один сидит?

– Интересно, – сказал писатель Федор. – Вчера не имел возможности встретиться по причине занятия гиревым спортом. Разрешите воспользоваться сейчас, так сказать, лично встретиться и побеседовать.

– Если хотите, – ответил Степан Матвеевич.

– Иду, лечу! – вскричал Федор и действительно чуть ли не полетел по коридору.

– Я сосну, – сказал Валерий Михайлович. Вид у него был и в самом деле уставший.

– А я здесь буду, – сказал Иван и залез на свою полку.

В последнем купе еще не спали, хотя Тося и Зинаида Павловна лежали на полках, укрытые простынями. Инга сидела, словно и не собираясь спать. А вот Сашенька преспокойно спал, и ни до чего в мире ему еще не было дела.

– Давай немного поговорим, – предложила Инга.

– Давай, – согласился я. – А Сашенька?

– Идите, идите, – напутствовала нас Зинаида Павловна. – Мы посмотрим за мальчиком. – И тотчас же около ребенка оказалась Светка, продемонстрировав при спрыгивании с полки свои длинные голенастые ноги.

Мы вышли в тамбур.

– Артем, я боюсь, – сказала Инга.

– Ты, Инга, не бойся, – ответил я и прижал ее к себе.

– Я знаю, что не надо бояться, а боюсь все равно.

– Помогут нам, да и сами мы что-нибудь придумаем.

– Помогут, я знаю. Только я не об этом.

– Тогда о чем же, Инга?

– Я о Сашеньке…

– Ну, тут Зинаида Павловна все сделает. Счастливый она человек Все-то у нее получается, все-то она знает. И что за добрая душа!

– Да. Она очень добрая и много знает… А ведь у нее, Артем, муж и двое детей умерли недавно…

– Да ты что, Инга! – вскричал я. – Неужели правда?

– Правда, – сказала Инга тихо. – Она нам рассказывала. Ей на счастье других приятно смотреть. Вот она и хлопочет.

– Да что же с семьей-то произошло? Катастрофа какая?

– Нет, понимаешь, заболели и умерли.

– Трое в одной семье?! Да возможно ли такое в наши дни? Куда только медицина смотрела?

– Сначала старший сын от аппендицита. Потом муж. Сердечный приступ с ним произошел. А дочь от воспаления легких. Просто ужас какой-то.

– Не могу поверить.

– Она и сама до сих пор не может поверить. А уже полгода, как совершенно одна осталась. Она сейчас к матери в Старотайгинск ездила… Больно-то ей как. И как только такое может в жизни происходить? Невозможно это. Нет, невозможно.

– Да. Страшно. Вот так Зинаида Павловна! А кажется такой радостной, счастливой.

– Она просто держится. Нельзя, говорит, раскисать. Это на других людей действует. И все равно я не смогла бы так. Это какую волю нужно иметь, чтобы так жить?

– Не знаю… У тебя страхи начались после ее рассказов?

– Да нет. Тогда она еще ничего не рассказывала. Это просто… Так… Я ведь понимаю, что Сашенька появился как-то странно. Ну и что? Ведь он появился. Ведь он мой и твой. И пусть странно. В этом поезде все странно… А вдруг все это кончится, поезд станет нормальным и все исчезнет, и ты, и Сашенька? Боюсь я этого.

– Ну я, положим, никуда не исчезну. Я всегда с тобой буду. Время – странная штука. Не знаю, весь ли поезд или только я да ты, но мы точно побывали в другой реальности и встретились там когда-то в прошлом. На озере. Помнишь?

– Мне тоже кажется, что все это было на самом деле.

– Та реальность ведь отличается от нашей. Мы были другими. И события там происходили по-другому. А Сашенька у нас родился обычным способом, только мы этого не помним, потому что уже живем в своей, настоящей реальности. Так что за Сашеньку ты не беспокойся. А вот опасение у меня тоже есть.

– Какое?

– Понимаешь… Мама-то твоя что скажет, когда увидит нас троих?

– Обрадуется…

– Так уж и обрадуется! Уезжала одна, а приехала втроем. Валерка вон какой шум поднял.