Флаги

Сонно алые трубы пропели мою неудачу,
Мне закрылись века, покрывается снегом река.
Я на острове смерти лежу неподвижно и плачу,
И цветут надо мной безмятежно огни-облака.

Там весна золотая, и странное долгое лето,
И какие-то белые башни, где сонная музыка дышит.
Тихо к ним подлетает из темного неба комета,
Но играющий в башне священной не спит и не слышит.

Там на большой высоте повторяется голос пропевший.
Все встречаются снова, смеясь, на большом расстоянье.
Точно зимнее солнце больное сквозь лес облетевший
В отдалении видит покинутый сон мирозданья.

Я забыл имена, я уснул посредине дороги,
Молча желтую шляпу снял древний каштан надо мною,
Солнце, долго прощаясь, стояло на синем пороге
И ушло, показавшись над холодом красной луною.

На траве излучается иней. Как в будущем мире,
Сквозь туман отдаленные трубы поют на вокзале.
Я давно Тебя видел уснувшей в зеленом эфире,
Было много народу, и звезды горели в курзале.

Плыл на розовом небе таинственный флаг охлажденья,
Отдаленная музыка в гладкое море вливалась,
Где-то в воздухе чистом (казалось – то плакал младенец)
Отдаленное пенье пустого трамвая рождалось.

Я тогда уже понял, что мало мне вечности будет,
Чтоб обдумать, какой был над морем таинственный вечер.
В ожидании снега смеялись и морщились люди,
И газетчик о смерти кричал у подъезда аптеки.

1928

Дух воздуха

Анне Присмановой

Дева осень вышла из рая.
Небо сине до самого края.

Тихо в вышних морях светлооких
Тонет белый корабль одиноких.

Под березою в желтом лесу
Спит прекрасный лесной Иисус.

Кроткий заяц стоит над ним,
Греет лапу о желтый нимб.

Дева осень, ты хороша,
Как погибшая моя душа.

Ты тиха, как рассветная мгла,
В которой она от земли ушла.

Боже Господи, как легко,
Как глубоко, как от земли далеко.

В темном доме она жила.
Никому не сделала зла.

Много плакала, много спала.
Как хорошо, что она умерла.

Если Бога и рая нет,
Будет сладко ей спать во тьме.

Слаще, чем жить в золотом раю,
Куда я за ней никогда не приду.

1927–1930

Lumiere Astrale

Тише. Тайна – в этом мире
Меркнет свет.
Дым ползет, и мрак ложится,
Дышит снег.
Возникает смех, и гаснет
Смерть царей,
И поет, красив и ясен,
Граммофон.
В небе реет кроткий орлик
В золотом венке;
Спит с иглой железной в горле
Жизнь в мешке.
А на солнце тихо тает
Ледяной дворец,
Где о будущем мечтает
Боль сердец.
Духи ночи щурят очи
И молчат,
И, блеснув огнями в ночи,
Дышит ад.

1926–1930

Мистическое рондо III