Flamma

Епископ бросил на Люциуса предостерегающий взгляд, означающий, что негоже на торжествах, тем более королевских, заводить такие печальные темы для разговора. Но этой фразой архидьякон начал выполнение еще утром намеченного плана. Каждое слово, каждый жест был им заблаговременно обдуман.

— Помилуйте, святой отец! — позволил себе удивиться Карл II. — Чума закончилась и мы, если не ошибаюсь, отчасти именно это и празднуем.

— В нищих кварталах Лондона по сей день умирают люди, — сказал архидьякон. — Но я имею в виду не болезнь…

Люциус сделал наивыразительнейшую паузу, также подготовленную им заранее, дабы сказанное оказало на слушателей возможно большее впечатление.

— …я говорю о сектах, — продолжал он. — Об организациях, которые, вселяя ложные надежды в истомленных бедствиями людей, обретают над ними губительную власть. Власть в руках глупцов, корыстолюбцев и фанатиков — вот та чума, что сейчас сокрушает тела и души народа, понуждая его к ничтожному существованию или поистине страшным и низким деяниям.

— Да, я слышал об этом, — проговорил король и, взглянув на епископа, как бы адресуя ему свой вопрос, добавил: — Но неужели вы полагаете, что всё так уж серьезно?

Люциус не позволил епископу вмешаться.

— Не далее как сегодня утром, ко мне пришел человек, которого толкает на убийство одно из таких обществ, — быстро сказал он.

При этих словах господин Хувер, также присутствующий в зале, зарделся от гордости и удовольствия. Откуда ему — недалекому — было знать, что архидьякон умышленно подкрепляет его версию?

— Не думал, что вы так сильно переживаете о смерти вашего дяди, — промолвил Карл II, решивший, будто догадывается о причинах побуждавших архидьякона так резко отзываться о сектах.

Люциус, в знак траура, опустил голову; но на губах его играла улыбка: заблуждение короля только приблизило архидьякона к цели.

— И все же, государь, это тяжкое испытание, — со вздохом откликнулся он.

— Да бросьте, друг мой! — воскликнул король, как и все обманутый притворством архидьякона — говорят барон Анкеп, был порядочной скотиной. Кроме того нет худа без добра и вы теперь наследник.

— Это-то меня и беспокоит, — тихо, точно не желая быть услышанным, пробормотал Люциус.

— Отчего же? — полюбопытствовал король.

Глаза архидьякона блеснули: «вот мы и подошли к самому интересному» — подумал он.

— Вашему величеству должно быть неизвестно, что наследство, о котором вы изволили упомянуть… — Люциус, якобы подыскивая нужные слова, вновь выдержал паузу — …плохо сказывается на моей репутации во мнении народа. И потому… — еще одна красочная заминка. — Я решил отказаться от наследства!

Произнеся это, архидьякон высоко поднял голову и уверенным взглядом победителя обвел ошарашенную толпу аристократов и чиновников, наслаждаясь изумлением на их лицах.

— Отказаться?! — раздавалось отовсюду. — В чью же пользу, позвольте узнать?

— В пользу королевства английского, — весомо заявил Люциус.

И не успел он договорить, как двери в гостевую залу распахнулись; камердинер доложил:

— Нотариус! От господина Люциуса Флама к его величеству.

Только теперь епископ вспомнил обещание архидьякона удивить его, и был поражен: c какой дьявольской четкостью, с каким холодным расчетом его друг исполнил свое обещание.

***

Дальнейшее должно было представлять собой лишь формальности, и не лишенное чувства такта общество поспешило разойтись по своим столам, чтобы не мешать их соблюдению. Возле короля остались только епископ, архидьякон, нотариус и трое ирландцев в качестве свидетелей.

Нотариус зачитал основные пункты, составленной им по требованию Люциуса, дарственной:

— Во-первых: — провозгласил он, — земли Люциуса Флама, со всем, что есть на них ценного, а также рента, с них получаемая, принадлежат отныне Карлу II Стюарту, волею господа нашего, королю Англии, Шотландии и Ирландии.

— Во-вторых: — продолжал нотариус, — все деньги из хранилищ вышеозначенного Люциуса Флама — золото и ассигнации на сумму в полмиллиона фунтов стерлингов — жертвуются на нужды англиканской церкви.

Затем все семеро поставили свои подписи на акте, поданном бесстрастным нотариусом и тот, закончив на этом свои дела, поклонившись, вышел.

***

После ухода нотариуса, Карл II казался задумчивым и несколько рассеянным. Однако он был очень любезен с двумя священниками и долго не желал с ними расставаться. Они разговаривали о каких-то малозначительных вещах уже около получаса, когда к королю приблизилась молодая фрейлина из окружения миссис Палмер.

— Ваше величество, — сделав изящный реверанс, обратилась она к государю. — Миледи почтительнейше просит уступить ей столь занимательного собеседника, как господин Флам.

Архидьякон, которому хотелось побеседовать с фавориткой короля и не было нужды продолжать общение с самим королем, поспешил ухватиться за такую возможность и быстро шепнул что-то на ухо епископу.

— Если ваше величество позволите, — поспешно проговорил епископ, выслушав Люциуса. — Я представлю господина Флама леди Палмер.

Карл II взглянул на архидьякона, как бы спрашивая его мнение; тот кивнул.