Фледлунд

Двадцатого апреля старика не стало. У него было серьезное сосудистое заболевание, а перенесенные им травмы только усугубили его положение. Он так ни разу и не пришел в сознание, и когда Киран узнал, то расплакался, как ребенок. Это были первые слезы, которые ему удалось пролить, и, кажется, они были обо всем. О мире плохих людей, который они создали сами; о том, что он потерял и еще, возможно, потеряет; обо всем, что камнем лежало внутри и не могло выйти. Какая-то женщина, заметив, как здоровый мужчина рыдает на скамье, села рядом с ним и принялась утешать по-немецки. Он ничего не понимал, но кивал ей, а затем отправился бродить куда глаза глядят. Оставаться на одном месте не было сил.

Бартош был последним, что его здесь держало. Он сделал, наверное, все, что мог, чтобы разрешить эту ситуацию как-то правильно. Осталось дождаться выздоровления Ханны, и надо уезжать. Киран проснулся от кошмара, но тот все еще был с ним. Прятался в уголке глаза, как его собственная тень.

Эпилог Люди, которыми они были

Only the lonely could understand where I have been,
Always on a journey inside myself.
Remember me and what I used to be,
I don’t wanna be your enemy but I got to get away.

Только одинокие поймут, где я была,
Бесконечно блуждая внутри себя.
Запомни меня и ту, какой я была,
Не хочу быть твоим врагом, но я должна уйти.

Meg Myers «Take me to the disco»

«Бездомная атаковала Хенрика Фергюсона возле его дома. По словам очевидцев, охраны не было рядом, Фергюсон выходил из машины, когда женщина налетела на него с ножом. Согласно сведениям полиции, бродяжка Сара Ригер была в прошлом секретаршей Фергюсона и их общая дочь Дагмар росла с отцом. Хенрик скончался на месте от десяти ножевых ранений.

Месяцем ранее от передозировки наркотиками умер его старший сын Эрик, считавшийся наследником корпорации. На данный момент он подозревается в убийстве трех человек и умышленном отравлении еще двоих. Младшая дочь Дагмар теперь является единственной наследницей, и известно, что в апреле ей исполнилось восемнадцать лет…»

* * *

Ханну еще не выписали, но после курса чистки она стала приходить в себя. Изначально она даже не могла ходить. К ней довольно долго не пускали, и когда, наконец, разрешили, она уже передвигалась по палате в обнимку с капельницей.

Физические последствия передозировки оказались, к счастью, обратимыми. Однако, что творилось после Морфеона с ее душой, было неясно. Но Кирана она поприветствовала с улыбкой, и они неторопливо вышли во двор больницы.

Ханна снова напоминала себя прежнюю, и это было здорово. Черты лица сильно смягчились, а нездоровая эйфория во взгляде, к счастью, пропала. Надо сказать, она пугала до чертиков. Оставалось только удивляться, как неуловимые детали преображают человека.

– Ну, что… Мы снова мы? – с тусклой усмешкой спросила она.

В молчании они смотрели друг на друга, а затем обнялись. Им так и не удалось стать друзьями – слишком мало времени они провели вместе. Но после Морфеона они были теми, кто друг друга знает. В этом, возможно, и скрывался ключ к излечению обоих. Всегда должен быть человек, который поймет твои самые страшные глубины и не отвергнет.

– Чувствуешь себя лучше?

– Да. Работу я, правда, потеряла. Не думаю, что фабрика откроется снова. Да и не собираюсь я после всего этого оставаться во Фледлунде.

Киран кивнул, втайне радуясь такому исходу. Ханна чуть помолчала, вглядываясь в солнечные блики в листве. В ее глазах одновременно дрожала изнанка другой реальности. Они оба все еще ее видели. От этого им никогда не избавиться.

– Я уже говорила со следователем по делу Фергюсонов, – добавила она. – Я не видела те трупы, но у них нет сомнений, что это сделал Эрик. Все улики в доме на это указывают. Они также нашли шпильку Сумире в земле. Теперь подозревают и ее и требуют от японцев содействовать ее допросу. Но почему-то у меня такое ощущение, что она выберется из этого сухой. У этой дамочки свои способы… А все так вообще считают, что Эрик был наркоманом и сам устроил себе передоз.

– Правда в том, что я его ненамеренно убил. Хотя теперь… мне кажется, он держал это в уме, – решил Киран поделиться своей догадкой. – И был готов, только не так, как в итоге вышло.

– Почему ты так думаешь? – сощурилась Ханна.

Упоминание Эрика все еще вызывало у нее волнение. Этим болезненным рефлексам требовалось время, чтобы угаснуть.