Флейта гамельнского крысолова

Финансист поднялся с лавки, зевнув, с хрустом потянулся и ни с того ни с сего, размахнувшись, с силой ударил Аркашу в зубы. Юноша отшатнулся, завалившись на стол и опрокинув бутыль на алюминиевые миски с остатками засохшей картошки.

– Товарищ! Товарищ Острягин! Понял, белогвардейский выкормыш? – хмуро сообщил мучимый похмельем старший группы, поднимая с пола и натягивая упавший бараний тулуп.

От потрясения и боли Аркаша перестал понимать, что происходит и снова впал в прострацию. Он не видел, как носили на подошедший корабль мешки, не помнил, как сам поднимался на палубу, не замечал, что они уже не плывут по холодному Белому морю на проржавевшем корабле, а трясутся в плацкартном вагоне поезда. Было крайне неудобно, что из-за нехватки свободного места в почтовом вагоне реквизированное добро загрузили в обычный плацкартный, и члены экспедиции по очереди дежурили около казенных мешков.

И только Аркадий сидел у окна и, не отрываясь, смотрел на летящее навстречу железнодорожное полотно. Встречное движение поглощало лицо Лидочки, лукаво поглядывающее на Аркашу отовсюду, куда бы он не обращал свой взор. Словно сквозь вату до него доносились звон наполняемых стаканов и обрывки разговора, но художник не понимал, что речь идет о нем.

– Малахольный пусть тоже дежурит по ночам… – закусывая самогон груздями, грозно гудел рябой майор. – Он что, особенный?

– Аркадий болен, он не справится, я сам буду за него дежурить, – откуда-то издалека отзывался голос Корниевского.

– Он не справится, а ты, черт очкастый, справишься? – насмешливо фыркал тенорок рядового Егорова. – Нету вам, образованным, веры. Я сам народное добро постерегу. Ишь, чего удумали! Хотели серебряную дудку стащить! Ты пить-то будешь или тебе не наливать?

– Я кипятку попью, благодарю вас.

– Как хочешь, наука. Глуши кипяток.

Потом была ночь, тихий крик, похожий на стон, и снова мелькающие в окне огни полустанков. А утром вагон огласил безумный вопль наркомфиновца Острягина:

– Егоров! Егоров, сволочь! Где еще один мешок?

Егоров не отвечал, а вместо него откуда-то сверху, с багажной полки, лениво откликнулся окающий говорок:

– А его твой помощник унес. Зарезал хлопчика, мешок взвалил на спину и под утро сошел на полустанке.

– Врешь, контра! – заголосил финансист. – Не мог майор так поступить!

– А ты у хлопчика спроси, мог али нет, – хихикнули сверху.