Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой

В 1755 г. Сенат издал указ, по которому «Ивану Бахову и Никите Шалаурову для своего промысла, ко изысканию от устья Лены реки, по Северному морю, до Колымы и Чукотского Носа отпуск им учинить» [8, с. 248].

На выстроенном на Лене небольшом судне — галиоте или шитике, который по некоторым данным назывался «Вера, Надежда, Любовь», с партией промышленников из ссыльных и беглых солдат Шалауров и Бахов вышли в 1760 г. в море, но из‑за тяжелой ледовой обстановки дошли только до устья р. Яны. Перезимовав там, на следующий год при более благоприятной ледовой обстановке вышли в море и добрались до устья Колымы, где за поздним временем года вновь зазимовали. Там во время зимовки от цинги скончался Бахов.

Летом 1762 г. Шалауров на том же судне продолжил плавание на восток, но у мыса Шелагского вследствие неблагоприятных условий погоды повернул обратно. На пути он обследовал Чаунскую губу, которую до того не посещал ни один путешественник. Шалауров нанес на карту берег от устья Колымы до Чаунской губы.

После вторичной зимовки в устье Колымы Шалауров хотел в 1763 г. повторить попытку пройти вдоль чукотского побережья в Тихий океан, но его команда, уставшая от тяжелой жизни в плаваниях и на зимовках, взбунтовалась и разбежалась.

Но Шалауров не отступил, не пал духом. Он, побывав в Москве, добился правительственной субсидии для продолжения начатых исследований. В 1764 г. он опять вышел из устья Колымы в море и не вернулся. Вероятнее всего, его судно было раздавлено льдами и он со всей командой погиб.

Обстоятельства гибели экспедиции так и остались неизвестны.

В 1792 г. чаунские чукчи рассказали капитану 1-го ранга И. Биллингсу, путешествовавшему по Чукотке, что за несколько лет до того они нашли «палатку, покрытую парусами, и в ней много человеческих трупов, съеденных песцами». Это был, по видимому, последний лагерь Шалаурова. В 1823 г. помощник лейтенанта Ф. П. Врангеля, мичман Ф. Ф. Матюшкин (оба впоследствии адмиралы) при обследовании побережья Восточно–Сибирского моря обнаружил этот лагерь, где отважный Шалауров жил со своими спутниками после гибели судна. Лагерь находился к востоку от устья р. Веркона, в месте, которое на современных картах называется «мыс Шалаурова Изба». Чукчи рассказали Матюшкину, что много лет назад они нашли здесь хижину и в ней несколько человеческих скелетов, обглоданных волками, немного провианта и табаку, а также большие паруса, которыми вся хижина была обтянута. Матюшкин обследовал все зимовье, но ему не удалось найти каких‑либо признаков, безусловно подтверждавших, что в хижине жил Шалауров. Позже эту хижину посетил и Врангель, который заключил, что «все обстоятельства заставляют полагать, что здесь именно встретил смерть свою смелый Шалауров, единственный мореплаватель, посещавший в означенный период времени сию часть Ледовитого моря. Кажется, не подлежит сомнению, что Шалауров, обогнув Шелагский мыс, потерпел кораблекрушение у пустынных берегов, где ужасная кончина прекратила жизнь его, полную неутомимой деятельности и редкой предприимчивости».

Результатом плаваний Шалаурова в 1761–1762 гг. было создание им карты от устья Лены до Шелагского мыса, на которой, по словам Врангеля, берег был «изображен с геодезической верностью, делающею немалую честь сочинителю» [8, с. 249]. Шалауров произвел также наблюдения над магнитным склонением и морскими течениями.