Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Я знаю, о чем вы думаете, но это неправда! Том не стал бы выдавать или продавать секреты. Он не был коммунистом, и ему нечего было скрывать! Вся его жизнь перед людьми как на ладони.

— Каковы были его политические убеждения, миссис Беттертон?

— В Америке, насколько мне известно, он голосовал за демократов, а здесь — за лейбористов. Политика его не интересовала, он был ученым до мозга костей. Замечательным ученым, — добавила она с вызовом.

— Да, — согласился Джессоп, — он был замечательным ученым. В том-то и дело. Видите ли, ему могли посулить золотые горы за то, чтобы он перебрался из Англии куда-нибудь еще.

— Неправда, — гневно вспыхнула женщина, — Об этом пишут газеты, так считают все, кто меня допрашивает, но это неправда! Он бы ни в коем случае не уехал, не сообщив мне. Он бы как-нибудь намекнул на свои планы.

— А он ничего вам не сказал?

— Ничего. Я не знаю, где он. Говорю вам: его похитили или убили. Но если его нет в живых, я должна в этом убедиться, и как можно скорее. Я не могу так жить. Я не ем и не сплю, я вся извелась от беспокойства. Неужели вы не можете мне помочь? Неужто вы не в состоянии ничего для меня сделать?

— Мне очень жаль, миссис Беттертон, — произнес Джессоп, встав из-за стола и подойдя к ней, — в самом деле, очень жаль. Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы найти вашего мужа. Нам каждый день шлют донесения со всех концов света.

— Откуда именно? — встрепенулась миссис Беттертон. — Что в них говорится?

— Их надо отследить, просеять и проверить, — покачал головой Джессоп, — в основном они, увы, весьма и весьма расплывчаты.

— Я должна хоть что-то знать наверняка, — убитым голосом пробормотала женщина. — Я так больше не могу.

— Вы очень любите своего мужа, миссис Беттертон?

— Еще бы мне его не любить. Мы поженились всего полгода назад. Всего полгода…

— Я знаю. Простите за нескромность, а не было ли между вами какой-нибудь размолвки?

— Да нет же!

— Может быть, другая женщина?

— Говорю вам, нет! Мы только в апреле поженились!

— Поверьте, мне и самому это кажется крайне маловероятным, но мы должны рассмотреть все версии. Так вы говорите, он не был в последнее время огорчен или взволнован? Не раздражался, не нервничал?

— Нет, нет и нет!

— Вы ведь понимаете, миссис Беттертон, у вашего мужа была очень нервная работа. Когда постоянно живешь в условиях строжайшей секретности, — слегка улыбнулся Джессоп, — и самый уравновешенный человек занервничает.

Миссис Беттертон не ответила на улыбку.

— Он вел себя как всегда, — заявила она с каменным лицом.

— Он был доволен работой? Или вы ее не обсуждали?

— Не обсуждали. Это все так сложно…

— У вас не создалось впечатления, что он испытывает угрызения совести из-за… м-м-м… разрушительной силы того, над чем работает? С учеными такое бывает.

— Он никогда ничего подобного не говорил.

— Видите ли, миссис Беттертон, — перегнулся через стол Джессоп, которого начала оставлять прежняя невозмутимость, — я пытаюсь составить психологический портрет вашего мужа, разобраться, что он был за человек, а вы, должен признаться, не хотите мне в этом помочь.

— Но чем я еще могу помочь? Я ответила на все ваши вопросы.

— Вы на все мои вопросы отвечали в основном «нет, не знаю, не замечала», а мне нужно что-нибудь утвердительное, конструктивное. Вы понимаете, что я имею в виду? Куда легче искать человека, если знаешь, что он собой представляет.

— Кажется, понимаю, — сказала она после минутного размышления. — Ну, Том был жизнерадостным и спокойным. И конечно, умным.

— Это просто перечисление достоинств, — улыбнулся Джессоп. — Давайте попробуем познакомиться с ним поближе. Он любил читать?

— Да, он много читал.

— Какую литературу?

— Ну, биографии… Книги, рекомендуемые Обществом книголюбов… когда уставал, детективы.

— Одним словом, что придется. Были у него какие-нибудь увлечения? Карты, шахматы?

— Бридж. Раз или два в неделю мы играли с доктором Эвансом и его женой.

— У вашего мужа было много друзей?

— Да, он легко сходился с людьми.

— Я не это имел в виду. Я хочу сказать… он придавал большое значение дружбе?

— Он иногда играл в гольф с соседями.

— А старых друзей или приятелей у него не было?

— Нет. Он ведь долго жил в Америке, а родился в Канаде. Он здесь мало кого знал.

Джессоп сверился с листком бумаги у себя на столе.

— Насколько я понимаю, за последнее время из Америки к нему приезжали три человека. У меня есть их имена. Как нам удалось установить, кроме этих троих с ним не контактировал ни один иностранец. Именно поэтому мы уделили им особое внимание. Вот, скажем, вас навещал Уолтер Гриффитс.

— Да, он был в Англии и заехал к нам в Харвуэлл повидать Тома.

— И как отнесся к этому ваш муж?

— Удивился, но очень обрадовался. В Штатах они были хорошо знакомы.

— Каким вам показался этот Гриффитс? Опишите его, пожалуйста.

— Вы же и так все о нем знаете!

— Знаем, конечно, но мне бы хотелось услышать, что думаете о нем вы.

Миссис Беттертон снова задумалась.