Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Он довольно чопорный и занудный тип, хотя был очень любезен со мной, не говоря уже о Томе. Все рассказывал ему, что произошло в Америке после его отъезда — ну, всякие сплетни об общих знакомых. Мне это было неинтересно, я никого из них не знала. И вообще, пока они предавались воспоминаниям, я готовила ужин.

— О политике речи не было?

— Теперь вы и этого хотите сделать коммунистом, — вспыхнув, сказала миссис Беттертон. — Никакой он не коммунист. Он состоит на государственной службе, кажется, в окружной прокуратуре. И вообще, когда Том стал подтрунивать над американской «охотой на ведьм», Гриффитс заявил, что нам тут этого не понять. Дескать, такие чистки необходимы. Из одного этого ясно, что он не коммунист!

— Прошу вас, миссис Беттертон, не принимайте все так близко к сердцу.

— Я пытаюсь вам втолковать, что Том не был коммунистом, а вы мне не верите.

— Верю, но этот вопрос так или иначе возникнет. Поговорим о втором заокеанском госте, докторе Марке Лукасе. Вы с ним столкнулись в Лондоне, в «Дорсете».

— Да, мы были на спектакле, а потом ужинали в «Дорсете». Вдруг подходит этот Лукас или Люк и здоровается с Томом. Он, кажется, химик, эмигрировал из Германии и принял американское гражданство. В Штатах они с Томом и познакомились. Но вы же наверняка…

— Я наверняка все это знаю? Вы правы, миссис Беттертон, знаю. Ваш муж удивился, увидев его?

— Да, очень удивился.

— И обрадовался?

— Да-а… пожалуй, обрадовался.

— Но вы в этом не уверены? — настаивал он.

— Если честно, Том мне потом сказал, что недолюбливает его.

— Это была случайная встреча? Они не договаривались увидеться снова?

— Нет, поболтали и разошлись.

— Понятно. Еще из иностранцев вы общались с миссис Кэрол Спидер, тоже американкой. Как это произошло?

— Она знала Тома по Америке, а сюда приехала по линии ООН[128] или что-то в этом роде. Она позвонила ему из Лондона и предложила нам вместе пообедать.

— Ну и как, вы с ней встретились?

— Нет.

— Насчет вас утверждать не берусь, а ваш муж встретился.

— Что?!

— Он вам не рассказывал?

— Нет.

Олив Беттертон была явно озадачена и чувствовала себя не в своей тарелке. Собеседнику стало даже жаль ее, но он не отступал. У него впервые появилась хоть какая-то зацепка.

— Не понимаю, — смущенно продолжала женщина. — Странно, что он мне ничего не сказал.

— В среду, двенадцатого августа, они вместе обедали в «Дорсете», где остановилась миссис Спидер.

— Двенадцатого августа?

— Да.

— Он действительно тогда ездил в Лондон… И не сказал про миссис Спидер… А как она выглядит?

— Ничего особенного, — обнадежил ее Джессоп. — Лет за тридцать, хороший специалист, озабочена в основном карьерой. Нет никаких оснований предполагать, что у нее были близкие отношения с вашим мужем. Потому-то и странно, что он даже не заикнулся об их встрече.

— Да… да, вы правы.

— Подумайте хорошенько, миссис Беттертон. Вы не замечали примерно в это время чего-нибудь необычного в поведении мужа? Около середины августа, за неделю до конференции.

— Нет, ничего такого я не заметила. Все шло своим чередом.

Джессоп вздохнул. На столе вкрадчиво зазвонил телефон.

— Да?

— Тут один человек хочет видеть кого-нибудь, кто занимается делом Беттертона, сэр, — сказал голос на другом конце провода.

— Что за человек?

— Простите, мистер Джессоп… — в трубке вежливо кашлянули, — не знаю, как прочесть фамилию. Может, сказать по буквам?

— Валяйте.

— Поляк? — уточнил Джессоп, записав продиктованное.

— Кто его знает, сэр. По-английски говорит отлично, хотя и с акцентом.

— Пусть подождет.

— Слушаюсь, сэр.

Положив трубку, Джессоп перевел взгляд на Олив Беттертон, которая с обезоруживающей кротостью выжидательно сидела напротив. Джессоп вырвал из блокнота листок с только что записанной фамилией и протянул его своей собеседнице.

— Вам знаком этот человек?

Миссис Беттертон взглянула на бумагу широко раскрытыми глазами, и на мгновение Джессопу показалось, что она испугана.

— Да, — ответила она. — Знаком. Я получила от него письмо.

— Когда?

— Вчера. Это двоюродный брат первой жены Тома. Он только что приехал в Англию, узнал об исчезновении Тома и написал мне: хотел справиться, нет ли каких новостей, и выразить свое сочувствие.

— Раньше вы никогда о нем не слышали?

Женщина покачала головой.

— А ваш муж о нем не упоминал?

— Нет.

— Значит, он может и не быть свояком вашего мужа?

— В самом деле… Мне это не пришло в голову, — ошеломленно пробормотала миссис Беттертон, впрочем, смущение ее длилось недолго. — Но ведь первая жена Тома была иностранка, дочь профессора Маннгейма. Том мог и не знать ее родных. А этот человек, судя по письму, все знал о ней и о Томе. И письмо было такое чинное, вежливое… Причем писал явно иностранец… Ну никак это не было похоже на обман. И вообще, с какой стати ему выдавать себя за другого?

— Вот именно, — неприметно улыбнулся Джессоп. — Мы тут только и делаем, что ломаем над этим голову. Неудивительно, что иногда ум за разум заходит и начинаешь цепляться к любой мелочи.