Фокусник из трущоб (СИ)

      Народ стоял плотно, то и дело заступая за белую линию, и если бы не бдительные охранники, он попросту бы сгрудился вокруг борцов тесным кольцом, помогая дерущимся не только советами, но и кулаками.

      Легкой поступью Фома вышел на середину с поднятой «козой» над головою. Сотни глаз были обращены в его сторону, десятки сердец яростно бились, требуя крови, крови, крови... Фома тоже хотел крови. Бить, забить щемящее чувство несправедливости, досады и разочарования жизнью.

      Клим стоял, как любил, в самом углу, с двумя телохранителями по обеим сторонам от себя, скудно хлопая и с явным недовольством прищуривая глаза - он был не рад повстречать Фому в подобном месте.

      С середины ринга Фома заметил его сразу. Он картинно расшаркался перед почтенной публикой и сделал глубокий реверанс прямо перед Климом, вызывая у того хмурую усмешку. Фома вскинул голову, одарив его ослепительной, абсолютно отчаянной улыбкой, и вернулся к своему сопернику.

      - Поприветствуйте друг друга! - выкрикнул ведущий дежурную фразу.

      Кулаки борцов соприкоснулись побелевшими костяшками и временно разошлись в разные стороны. Глаза остервенело блеснули - соперники были готовы.

      - В бой!

      Все произошло настолько быстро, что никто из присутствующих даже распалиться хорошей дракой не успел: не давая врагу ни секунды форы, Фома нанес сильный удар ребром ладони Гробовщику в область печени. За мгновение, когда тот согнулся от чудовищной боли, он резко выкрутил его правую руку и опустил на нее тяжелый кулак, тем самым ломая локоть.

      Народ ухнул, как филин на березе, когда Гробовщик, даже не успев ничего предпринять, уже лежал на животе под насевшим на него Фомой и колотил раскрытой ладонью здоровой руки по полу, истошно крича при этом, тем самым давая понять, что он сдается.

      В зрительских рядах повисла тишина. Этот народ не любил столь быстрых развязок, он жаловал хороший бой с прелюдией и живописным мордобоем. Подобные приемы с дроблением суставов желали видеть к концу, и слишком быстрой победой Фома лишил искушенную публику того самого драйва, ради которого она сюда и явилась. Ставки ставками, но зрелище - вот какова была главная цель этих собраний.

      Тишина, разбавляемая лишь стоном Гробовщика, не понравилась Фоме. Он в недоумении поднял голову, беспомощно озираясь по сторонам. Его взгляд говорил: «Что же я сделал не так?»

      И в этот момент кто-то зааплодировал. Фома быстро повернул голову в сторону смельчака: Клим хлопал от всей души, откровенно воодушевляя всех в округе.

      - Молодец! - выкрикнул он, и толпа подхватила его эмоции.

      Рукоплескания разнеслись по всему залу:

      - Гудвин! Гудвин! - звучало то тут, то там.

      В висках Фомы стучало и билось ощущение экстаза непобедимости, под ним крутился и кряхтел поверженный враг... Фома все еще не остыл от бешеного запала. Хотелось схватить вот эту вертящуюся и орущую башку и ударить о бетонный пол, чтобы ее хозяин кровавой юшкой умылся. Фоме было мало, он жаждал еще поединка. И толпа жаждала тоже. Этот бой был третьим, последним, слишком коротким - такой финал был нечестным по отношению к уважаемым людям.

      Судья чуть ли не силком оторвал Фому от несчастного Гробовщика, чтобы тому смогли оказать помощь.

      - В этом бою, одном из самых коротких на моей памяти, победителем становится Гудвин! - воскликнул он, высоко поднимая даже не окровавленную руку Фомы.

      - Ну ты даешь! - восхищенно заметил Иннокентий, одновременно определяя перелом у своего нового пациента, - Заживем теперь!

      И тут Фому накрыло. Видя, что зрители собираются расходиться, он выдернул свою руку из некрепкого захвата ведущего и, сделав размашистый дирижерский жест, взбудоражено прокричал:

      - Что? Может, еще кто-то хочет! Смелее!

      - Это не по правилам! - зашипел Иннокентий, давая сигнал санитарам загружать очередное покалеченное тело, - так нельзя!

      - Твою мать, что за хрен с горы! - Черномор, он же тот самый мужик в тельняшке, с которым Фома так не хотел пересечься на прошлом бою, руками-кувалдами решительно раздвинул толпу. Он всегда спокойно относился к поражениям брата, их, к слову сказать, было очень мало, но бахвальство этого мальчишки, появившегося невесть откуда и ведущего себя так, словно он достиг уровня Бога в подобных сражениях, его сильно разозлило, и бывалому бойцу во что бы то ни стало захотелось проучить наглеца.

      Народ, намеревающийся разойтись, уже позабыл о своем желании. Наклевывалось зрелище - это было намного интереснее, чем просто стандартный бой.

      Ведущий уловил еле заметный кивок головы главного организатора, дающего «добро» на дальнейшие действия, и громогласно объявил:

      - Кажется, этот бой был не финальным. Бесстрашный Гудвин бросает вызов любому желающему, и им оказывается Черномор! Он желает отомстить за брата! Друзья! Это же кровная месть! Делайте ваши ставки!