Фоллер

Пленник переводил взгляд с одной на другого, пытаясь понять, что происходит.

— Пенни, — сказала Мелисса, — скажи им, что я права.

— Вероятно, она права, — проговорила Пенни. — Теперь у нас есть транспорт. Мы можем бежать и скрываться.

— Я не хочу бежать и скрываться. Мне это надоело.

Мелисса отошла в сторону.

Пытаясь унять биение сердца, Фоллер вскочил на ноги. Он все еще был слабым и все так же чувствовал боль, несмотря на болеутоляющие средства Пенни. Но надеялся, что через несколько дней ему станет легче.

Он повернулся к Пенни.

— Готова позвонить?

Пенни глубоко вздохнула и кивнула.

— Была не была.

Она достала рацию и отошла на несколько шагов.

— Он мертв. Сэндовал мертв. — Она прислушалась, потом рассмеялась. — Я знаю. Это невероятно.

Пауза, она снова слушала.

— Прекрасный день для человечества и отличная причина отпраздновать это, доктор Вулкофф.

Фоллер посмотрел в небо. Он ненавидел этого человека так сильно, что сам раньше бы не подумал, что он на это способен.

— Тут вот какое дело, — сказала Пенни в рацию. — Все отправленные вами Питеры мертвы, кроме того, кто прикончил Сэндовала. Он получил огнестрельное ранение в плечо. Я оказала ему помощь, но летать на самолете он сможет только через несколько дней.

Пауза.

— Я знаю. Они оказали сопротивление. Они все мертвы. Да.

После еще минуты разговора о том, как прекрасно, что Фоллер мертв, Пенни закончила сеанс связи.

— Это выиграет для тебя три или четыре дня, — сказала Пенни. — Либо даст нам трех- или четырехдневное преимущество, если мы сбежим.

— Я не буду прятаться.

Питер устал бежать от этого ублюдка.

XXIV

Питер смел с лабораторного стола все оборудование — они положили на него тело Гарри. Три выживших члена их службы безопасности были снаружи и с винтовками наперевес прочесывали территорию.

— Гарри. Боже, Гарри! — закричала Мелисса, увидев его тело.

В следующий миг в лабораторию ворвалась еще одна Мелисса и выкрикнула почти такие же слова.

Сразу за ней вошел Гарри. Выглядя ошеломленным и полным ужаса, он подошел к своему мертвому двойнику и застыл у стола.

— Это уже слишком. Не думаю, что смогу это вынести.

Питер обнял друга за плечо и мягко отвел его от стола.

— Еще немного поработаем и затем сможем отдохнуть. Будем смотреть фильмы и есть попкорн, пока нас не стошнит.

— Меня уже тошнит.

— Я знаю. Меня тоже. — Он похлопал Гарри по спине.

Питер ухватился за стол, когда в лабораторию ввалились еще два Гарри вместе с тремя Питерами, Мелиссой и несколькими Кэтлин, которых вела вооруженная винтовкой Паула. От их вида у него закружилась голова, он почувствовал, как будто в любую минуту может провалиться сквозь пол или куда-то уплыть. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ему нужно держать себя в руках.

Один из клонов Питера поднял руки, чтобы привлечь внимание людей.

— Мы должны вернуться к работе. Не останавливаемся: мы почти у цели.

Это все, что нужно. Люди бросились в разных направлениях, другие сгрудились для совещания.

Питер подошел к двум другим Питерам.

— Сколько нам осталось? — спросил он.

— Три часа.

— Мне очень не хотелось бы усложнять, но я думаю, что мы должны перенести сюда сингулярность из лаборатории. Спрячьте ее где-нибудь.

Питер собирался объяснить, что даже после того, как они запустят элементы, Эльба и Уго могут прийти за сингулярностью снова, возможно, используя вирус затмения. Но в разъяснении никто не нуждался.

— Я тебе помогу, — сказал один из Питеров. Они бросились искать что-то для транспортировки сингулярности. Им понадобится вакуумная камера и электромагнитное поле, а затем нужно будет подумать о тайнике.

Краем глаза Питер заметил возле дубликатора трех Кэтлин, две из которых готовили третью к клонированию.

— Кэтлин, — позвал Питер.

Двое тех, что еще были в сознании, переглянулись.

— Сколько ты уже сделала? Достаточно.

— Еще несколько, — отозвалась одна из них, выписывая пальцем в воздухе слова, которые она только что произнесла.

46

Местные жители (Фоллер насчитал шестнадцать человек) наблюдали за ними из леса. Они становились все смелее и любопытнее. Возможно, понимали, что люди, которые прибыли на истребителе, не те люди, которые хотели бы причинить им вред. Тем не менее они держались на расстоянии.

— Против ветра. Против ветра, — говорил его двойник (который настаивал, что его зовут Один-Тридцать-Один — согласно номеру на его рубашке). — Следи за своим вектором тяги.

Фоллер позволил себе отвлечься, что было не очень хорошо, учитывая, что истребитель выполнял большую часть работы сам. Один-Тридцать-Один постоянно говорил о возможности столкновения. «Харриер» приземлился с двойным ударом.

Один-Тридцать-Один удовлетворенно кивнул.

— Все еще коряво, но он делает свою работу. Думаю, ты готов.

Довольный собой, Фоллер запрыгал вниз по ступенькам. Хотя Один-Тридцать-Один был скуп на похвалу (вероятно, думал, что Фоллер был дьяволом), Фоллер думал, что он освоил пилотирование довольно быстро. Два дня, может быть, тридцать или сорок посадок, и он будет готов к одинокому полету, по крайней мере, по тому короткому одностороннему маршруту, который он распланировал.