Фоллер

— Ты социопат. То, что ты задумал, ничем не отличается от геноцида.

Уго остановился и, развернувшись, показал на Питера пальцем.

— Геноцид — это то, что задумал ты. Ты псих. Ты всегда им был, — сказал он и скрылся в дверях.

Питер позвонил Кэтлин и попросил немедленно вернуться в лабораторию. У них оставалось слишком мало времени.

42

Кто-то хлопал его по щекам.

— Фоллер, очнись. Тебе нужно попить воды.

Фоллер приоткрыл один глаз и увидел прижатую к его губам фляжку. Он сделал несколько глотков и отодвинул ее.

— Как долго мы падаем? — после стольких потерь сознания и возвращений к реальности ему казалось, что прошла уже целая вечность.

— Три дня.

Его плечо было перевязано белыми полосками. «Из платья Мелиссы», — подумал он. Полоски покрывали пятна засохшей крови, свежих, насколько он мог судить, не было. Его плечо болело больше, чем накануне, и он чувствовал себя таким изможденным, что глаза закрывались сами.

Рядом падали Мелисса и Пенни. Увидев, что он пришел в себя, они приблизились.

Мелисса развернула повязку.

— Что-то мне плохо, — сказал Фоллер.

— В рану попала инфекция. Пуля все еще внутри тела, — откликнулась Мелисса.

Фоллер заметил одинокую фигуру, падающую в ясном голубом небе в нескольких сотнях метров отсюда. Это был Укус Змеи.

— Я умру? — спросил он.

Ветер унес тихо произнесенное слово, прежде чем оно достигло Фоллера, но он прочитал его по губам Мелиссы.

— Там, — сказала Буря, указывая прямо вниз.

Фоллер закрыл глаза. У него не было сил смотреть, но он знал, что она увидела. Ему было все равно.

Сквозь вой ветра послышались крики разочарования. Мягко раскачиваясь, он приоткрыл один глаз и увидел, что находилось внизу.

Мир представлял собой лишь песок и скалы.

— Нас, должно быть, принесло к тому, что осталось от Атлантического океана, — сказала Мелисса.

— Мы должны приземлиться, — сказала Буря. — Фоллер не может падать дальше.

Буря развернула для Фоллера его парашют.

В бесконечном небе пронеслось тело Укуса Змеи.

* * *

Фоллер продолжал смотреть на Бурю, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать ей, что он ее любит. Буря прижимала ладонь к его лбу.

— У него жар.

Пенни похлопала Бурю по плечу.

— В сторону.

Вздрогнув, Буря посмотрела на нее.

— Что?

— Я сказала, в сторону.

Пенни спустила мешковатые штаны до колен, обнажив белые трусики, и достала нечто похожее на грубую коричневую повязку. Только она была громоздкой и выпирала в нескольких местах.

— Что это? — спросила Буря.

— Что-то типа аптечки, — ответила Пенни. — И ты этого не заслуживаешь, черт возьми! — крикнула она Фоллеру.

Фоллер не мог понять, почему Пенни на него сердится. Она содрала с аптечки липучку и развернула ее рядом с Фоллером.

Мелисса встала на колени, вытащила из нее пузырек и осмотрела этикетку.

— Дай сюда, — сказала Пенни, вырывая пузырек из рук Мелиссы.

— Морфин? Бог мой, у тебя есть антибиотики? — спросила Мелисса. — Почему ты нам не сказала?

Фоллер наблюдал, как Пенни выпрямляет его согнутую руку и вводит в изгиб локтя удивительно ярким, крошечным шприцем немного жидкости. Затем она вытащила из пакета что-то тонкое и серебристое.

— Скальпель? — спросила Мелисса.

Пенни остановилась и взглянула на Мелиссу.

— А ты хочешь, чтобы я оставила пулю в ране?

Она снова взглянула на Фоллера.

— Я ввела ему дозу морфина, но у меня нет ничего, чтобы вырубить его полностью, поэтому вам двоим придется держать его крепко. Больно будет даже с морфином. — Она надменно посмотрела на Фоллера. — У меня возникает соблазн сделать это больнее, чем нужно.

— Откуда ты, черт возьми, знаешь, как извлечь из человека пулю? — спросила Буря.

Пенни вытащила из пакета еще один пузырек, встряхнула красную жидкость в ладони и обработала ею руки.

— Я врач. Психиатр. У меня не так много хирургического опыта, но извлечение пули — это явно не операция на мозге.

— Ты меня узнала, — заплетающимся языком промямлил Фоллер. Лекарство, которое она ввела в локоть, посылало через его тело теплую волну, вплоть до самых пальцев ног. — Вот почему ты упала с велосипеда.

— О, я узнала тебя, еще бы. — Она отбросила повязки в сторону и, взяв скальпель, посмотрела на Бурю и Мелиссу. — Держите его.

Глаза Фоллера распахнулись от вспышки резкой боли, развеявшей теплую дымку лекарства. Желание вырваться было почти непреодолимым. Он зажмурился, стиснул зубы и попытался не двигаться.

Прошло всего несколько минут, но они казались вечностью. Пока Пенни обрабатывала рану, Фоллер уснул.

43

Его разбудили крики. На улице шел ливень. Буря, Мелисса и Пенни кричали, радуясь его большим каплям.

Фоллер боялся пошевелиться. Он чувствовал себя так, словно его избила толпа людей с трубами, которые затем протащили его вверх и вниз по лестнице и отпинали ногами.

Ему вдруг пришло в голову, что следует открыть рот и поймать пару капель дождя.

Празднование прервала Пенни:

— Он проснулся.

Появившаяся с флягой в руке Буря наклонилась и влила ему в рот воды, но она расплескалась прямо по его губам и щекам, и в горло не попало ни капли. Только со следующей порции ему удалось сделать пару глотков.