Фоллер

Питер замедлился и внимательно посмотрел на искривленный профиль Уго. Он хорошо знал этот самодовольный тон.

— Почему это?

Уго наклонил голову и поднял одно плечо к уху.

— У тебя свои секреты, а у меня свои.

Справа от них среди желтых сорняков возвышалась огромная дымовая труба. За ней, на тупиковой полосе железнодорожной колеи, стояли три проржавевших вагона-цистерны.

— Только твой секрет не такой уж и секрет, — сказал Питер. — Сейчас он разрушает Сингапур и Индонезию.

— Разрушает. — Уго снисходительно махнул рукой. — Но никто не умирает. У них нет даже насморка или болей в горле.

— Он стирает им память.

Уго взглянул на Питера.

— Тяжело сражаться, когда не можешь вспомнить, с кем ты сражаешься или почему.

Питер остановился. Пройдя еще несколько шагов, Уго последовал его примеру.

— Сингапур — это союзник. Ты не можешь использовать вирус, потому что его слишком сложно контролировать. Если ты выпустишь его в Россию, Южную Америку и Северную Корею, его в конечном итоге подхватит восемьдесят процентов наших людей.

Уго улыбнулся.

— Тем не менее он закончит войну.

Питер сухо рассмеялся.

Уго не смеялся: он смотрел на Питера, подняв брови.

— Подожди-ка. Ты ведь не серьезно? Ты ведь не рассматриваешь возможность масштабного выпуска этого вируса?

Он уставился на Питера, как будто тот был полным тупицей.

— Почему бы и нет? Если война будет продолжаться, кто-то начнет использовать ядерное оружие. Может быть, Северная Корея или Индия. Китай будет моей темной лошадкой. Как только кто-нибудь пойдет по этому пути, последуют ответные действия. Сколько людей тогда умрет?

Его глаза расширились, на лбу пульсировала вена.

— Сколько еще умрет людей, когда радиация перейдет на соседние страны? Вирус затмения останавливает это сейчас. — Для эффекта Уго рубанул ладонью воздух.

— А что, если вирус слишком эффективен? Что, если он сотрет память у всех?

Уго покачал головой.

— Центральное командование будет пережидать заражение в воздухонепроницаемом подземном объекте.

— Я так понимаю, ты являешься частью центрального командования.

Уго не ответил. Они планировали стереть память у всех: у союзников и врагов. Преднамеренно.

Неожиданно у Питера всплыло воспоминание: он и Уго, растянувшись на диванах в гостиной Уго, смотрят «Подозрительные лица», пьют коньяк и закусывают пиццей, доставленной из «Chanello’s». Как между тем моментом и настоящим могла возникнуть такая пропасть?

— Дайте мне десять дней, а затем все стороны конфликта смогут сесть и договориться об окончательном перемирии. — Он жалел, что здесь нет Мелиссы и Кэтлин, чтобы помочь вразумить Уго.

— Где эта безграничная энергия? — он прищурился, сделав вид, что ищет ее в лаборатории. — Там? Что мы сделаем? Пропустим через твой дубликатор косяк лосося и будем управлять миром на рыбьем жире?

Возможно, Уго блефовал, пытаясь заставить Питера раскрыть свои карты.

Но дело в том, что блефом тут, похоже, и не пахло. Похоже, он был убежден, что его план лучше, чем альтернатива.

Если не брать в счет сингулярность, он, возможно, даже прав.

— Пойдем, — сказал Питер.

* * *

Подводя Уго к окну защитной камеры, Питер посмотрел на его выражение лица и почувствовал удовлетворение. Все его самодовольство, вся важность исчезли, и теперь он был похож на маленького мальчика, с открытым ртом смотревшего на чудо.

— Что это? — спросил он, когда немного пришел в себя.

— Это как раз то, на что оно похоже. Сингулярность. — Питер развел руками, подражая жесту, который Уго использовал на улице. — Бесконечная, неограниченная энергия прямо здесь, в моей лаборатории.

Питер не мог вспомнить, когда он в последний раз настолько наслаждался моментом. Уго был так горд за свой маленький вирус.

— Я нахожусь в конце передачи энергии на наноструктурированные углеродные топливные элементы во всем мире. Энергия будет просто течь, а топливные элементы будут неисчерпаемы.

Уго продолжал смотреть в камеру.

— Откуда появилась сингулярность?

Питер рассмеялся.

— Секрет фирмы.

Почти прижавшись носом к стеклу, Уго хмыкнул.

— Ты можешь заставить Эльбу согласиться на прекращение огня? — спросил Питер.

— Зачем мне теперь это делать? — Уго отошел от стекла и скрестил руки на груди. — Значит, ты можешь закрыть глаза, нажать на пару кнопок и ожидать, что эта сингулярность сработает так, как ты надеешься?

По цеху в их сторону двигался Гарри. Питер махнул ему, чтобы он не подходил.

— Скольким ядерным боеголовкам она эквивалентна? — спросил Уго. — Тысяче? Миллиону? А ты занимаешься ерундой, зажигая с ее помощью лампочки.

Он указал на стену с прожекторами.

— Тебе не нужно десять дней. Тебе нужно десять лет тщательного, контролируемого эксперимента. — Уго развернулся и направился к выходу. — Но у тебя нет десяти лет, и, если мне удастся, ты не получишь и десяти минут.

— О, понятно. Вот какие оправдания ты приводишь. Я принял такое решение, которое не предполагает, что ты станешь богом. Одним из величайших правителей подвергшихся лоботомии масс.

Питер сделал несколько шагов в сторону быстро удаляющейся фигуры Уго.