Фонарики желаний

Когда она открывает глаза, перед нами уже стоит мистер Тан. Я так увлеклась нашим разговором, что просто таращусь на них и моргаю, забыв об операции «Лунный пряник».

– Тан-сяньшэн! Какой чудесный сюрприз!

Бабушка Шуэ лучится очарованием. Надо бы у неё поучиться.

Мистер Тан, к сожалению, больше похож на меня, чем на бабушку Шуэ. Он стучит по груди и прокашливается.

– Э-э, здравствуйте. – Он слегка краснеет. Хороший знак. – Вы… пришли за покупками?

Я искренне надеюсь, что сама флиртую более респектабельно.

– О! Милая Лия́ попросила меня прийти, потому что я выиграла лотерею Летнего фестиваля фонариков!

Мистер Тан поднимает бровь.

– А что, была какая-то лотерея?

Я поспешно отвечаю:

– Она была не публичной. Мы проводили бета-тестирование. – Да, заученная фраза, которая и звучит как заученная фраза. А вот теперь настало время импровизации. – Надеюсь, мне удастся провести уже полноценную лотерею на следующих праздниках, – запинаюсь уже меньше, но всё равно звучу как-то неловко. – Сейчас принесу приз! – прямо-таки выпаливаю я. Вероятно, громковато.

К счастью, ни мистера Тана, ни бабушку Шуэ моя таинственная лотерея, похоже, не интересует.

Пока я незаметно прячусь за угол витрины с фонариками (реально незаметно – Кай не понимает, о чём говорит), бабушка Шуэ завязывает разговор:

– Что вас сегодня сюда привело?

– Бамбук. – И опять кашляет.

Я с трудом сдерживаю смех.

После развода мистер Тан постоянно украшает свой магазинчик: меняет декорации, придумывает разные темы, по-новому оформляет чашки, соломинки и вывески. В классическом духе китайского квартала «сосед помогает соседу» он оформляет многие заказы через магазин «Фонарики желаний». С утра я позвонила и сообщила ему, что приехали новые украшения для столов (крохотные счастливые побеги бамбука в горшках), и он сказал, что придёт где-то в 15:15, чтобы их забрать. Едва закончив с мистером Таном, я выдумала лотерею и позвонила бабушке Шуэ.

– Ну, столы, – пытается объяснить мистер Тан.

– Счастливый бамбук для столов в вашем кафе? – как-то догадывается бабушка Шуэ. – Как здорово!

Мистер Тан нервно усмехается – почти хихикает.

Так, теперь я уверена, что третий этап операции «Лунный пряник» пройдёт успешно. Я уже вижу, как они лет через пять сидят на диване, и бабушка Шуэ идеально переводит его предложения из одного слова в нормальную человеческую речь. Я пишу Каю, и тот тут же отвечает смайликом с поднятыми руками. «Жалко меня там нет», – пишет он. Что ж, жалко не только ему.

Я слышу, как бабушка Шуэ затягивает одну из своих историй.

– Я когда-нибудь рассказывала, как счастливый бамбук спас мне жизнь? Я ведь именно поэтому теперь обожаю рисовать побеги бамбука…

Шуршание рисовой бумаги заглушает голос бабушки Шуэ – это я копаюсь с фонариком. Но я эту историю уже знаю. Однажды бабушка Шуэ каталась на велосипеде и остановилась, чтобы купить счастливый бамбук у продавца на обочине, а тут прямо перед ней неуправляемая тележка с хот-догами врезалась в припаркованную машину. Если бы она не остановилась, ей бы «пришёл капут! Была бы плоская, как лепёшка с зелёным луком!» – так она всегда заканчивала эту историю.

Я возвращаюсь, держа в руках фонарик – «приз» в лотерее, – и тщательно слежу за каждым словом, взглядом и движением. Я привыкла держаться в тени, так что хорошо отточила наблюдательность и неплохо научилась считывать мелкие жесты. Вот, например: мистер Тан склонил голову в сторону бабушки Шуэ и внимательно смотрит на неё. Он по-настоящему слушает. И ушами, и глазами, как чуть ранее выразилась бабушка Шуэ.

Какая у меня крутая тайная работа.

Я кладу фонарик на прилавок, не отвлекая их, а потом ухожу в служебное помещение на поиски заказа мистера Тана.

– Всё нормально? – спрашивает мама, увидев меня.

– К нам зашла бабушка Шуэ? – спокойно подхватывает отец, не поднимая глаз, но я замечаю едва заметное изменение тона в самом конце фразы. Оно означает: «Если да, то я очень, очень занят».

Я киваю в ответ на оба вопроса, больше ничего не объясняя. Они возвращаются к своим бумагам, и я не могу не поискать взглядом ярко-оранжевый конверт (или даже какой-нибудь новый конверт с ещё более жуткими жирными цифрами). Но когда мама снова смотрит на меня, я поспешно забираю горшочки с бамбуком.

– О, пришёл мистер Тан? – спрашивает мама.

– Тебе нужна помощь? – неохотно добавляет папа.

– Да, он здесь. Нет, я сама справлюсь, – быстро отвечаю я и, выходя из комнаты, пинком отталкиваю дверной стопор. Я не хочу, чтобы родители как-то помешали совершенно естественной милой встрече, которая сейчас происходит у прилавка.

Когда дверь кабинета закрывается за мной, я ставлю поднос с бамбуком на коробки с хризантемовым чаем. И жду (да, подслушивая). В конце концов бабушка Шуэ начинает волноваться, что меня так долго нет, и я поспешно выхожу обратно за прилавок и вручаю им вещи.

Мистер Тан благодарно склоняет голову, потом снимает твидовую кепку и кланяется бабушке Шуэ. Та хихикает. Я отворачиваюсь, чтобы не мешать.