Фонарики желаний

Я вспоминаю вечер Летнего фестиваля фонариков, когда отпустила свой фонарик и загадала тайное желание, которое слишком боялась записать. «Я не хочу больше быть одинокой», – сказала я себе. К такому нельзя возвращаться.

Мне плевать на «мы», на то, что я чувствую, на то, что думает Стефани. Я не могу потерять Кая. Ни в коем случае.

15. Хобби

Лия́

На следующий день после посещения Корта – и, что важнее, после истории Джейни и Джесси – Кай, конечно же, замечает, что я веду себя странно (и это правда, я реально странная). Я говорю ему, что у меня просто стресс из-за планирования фестиваля Циси, и это даже не ложь. И дело не только в том, что я собиралась воплотить столько безумных идей! Мероприятие должно иметь сокрушительный успех, потому что у нас осталось меньше двух месяцев, чтобы оплатить задолженность по аренде. Иначе ВЫСЕЛЕНИЕ. Эта угроза заставляла меня выкладываться на полную, даже несмотря на усталость.

После того как мне удаётся убедить Кая, он продолжает писать мне и загадывать шарады как ни в чём не бывало, и вскоре я возвращаюсь к чувству, что мы хорошие друзья, как к тёплым объятиям, загнав слова Стефани куда подальше.

Неделя до фестиваля Циси – это сплошной поиск информации, алгоритмы действий, телефонные звонки, просьбы об услугах и просто жутчайшие объёмы работы. Я столько узнала о Циси, что у меня в голове не укладывается, почему мы не попытались расширить этот фестиваль раньше. Да и все остальные фестивали тоже.

Я больше не беспокоюсь о том, что испорчу бабушкино видение, потому что наконец-то понимаю слова Кая: я просто расширяю празднество, одновременно помогая спасти магазинчик и радуя общину. Найнай бы этим гордилась. В каком-то смысле кажется, что я до сих пор готовлюсь вместе с ней, потому что, разговаривая со стариками из общины и узнавая, что для них значит Циси, я чувствую, как во мне оживают драгоценные, уже подзабытые воспоминания о Найнай.

– Когда я была маленькой, – рассказывала бабушка Шуэ, – притча «Пастух и ткачиха» была моей любимой. Я брала мамину шаль и притворялась, что это волшебная шаль ткачихи, которая помогла ей взлететь на небеса! Ты же знаешь, что фестиваль Циси устраивают в их честь ещё со времён династии Хань? Хань! Они правили больше двух тысяч лет назад!

Найнай рассказывала мне эту притчу в детстве, ещё до того, как решила возродить празднование Циси. «Нюлан Чжинюй». В детстве для меня это были просто звуки, которые сопровождали известную историю, но теперь, повзрослев, я понимаю, что это не просто имена персонажей, а их личности: пастух и ткачиха. Это история о возлюбленных, разделённых звёздами[26] (буквально): фея влюбляется в человека, но они не могут быть вместе, потому что Юй-хуан Да-ди, Нефритовый владыка, правитель небес и отец феи, это запрещает. Версий притчи великое множество, но Найнай рассказывала мне её так: ткачиха в наказание превратилась в звезду на небе, а Нефритовый владыка из жалости превратил в звезду и пастуха, но изгнал их на разные берега небесной реки. В праздник Циси, раз в году, слетается стая сорок и образует мост, чтобы помочь двум возлюбленным встретиться на один день – тогда их звёзды сходятся. Дождь, который идёт в этот день, – это слёзы разлучённой пары, которые льются на землю с небес.

От этой притчи я плакала (и плакала, и плакала). Влюблённые, которые не могут быть вместе? Одна эта мысль разбивала мне сердце. Поэтому Найнай всегда пыталась сместить акценты и говорила, что это слёзы радости, а фестиваль Циси – это праздник любви. Я, впрочем, делала из этого только один вывод: Нефритовый владыка тот ещё гад, и его «жалость» не достойна никакой похвалы, потому что из-за него все проблемы и начались. Найнай смеялась и говорила, что это справедливо и верно для богов многих других религий, не только для Юй-хуана Да-ди.

– Это старая притча, – приговаривала она, вытирая мои слёзы свёрнутой салфеткой. – Её рассказывали тысячи лет назад. Сейчас всё стало лучше. Тебе не придётся выбирать между семьёй и любовью.

И, как ни странно, это воспоминание вызывает у меня новое, необъяснимое зловещее предчувствие.

Связь Ян-попо с праздником Циси оказалась более трогательной, чем я, родившаяся уже в Америке, могла предположить:

– О, Циси, чудесный Циси. Я так рада, что твоя Найнай вернула его нам. Его редко празднуют в Штатах! В Тайбэе, когда я была маленькой, мы с семьёй ели восхитительные вкусности, а потом выходили на улицу и смотрели на звёзды. Я до сих пор из звёзд знаю только Нюлана, Чжинюй и Сорочий мост. Ты знала, что в этот день на Тайване всегда идёт дождь? Жуть! А здесь, когда мы провели фестиваль в первый раз… айя, я снова почувствовала себя маленькой девочкой. Помню всё как вчера. Когда мы все собрались, чтобы посмотреть на звёзды, я вдруг поняла, что это те же самые звёзды, что и дома. И мир показался мне таким маленьким, словно я до сих пор на родине, хотя на деле я была на другой стороне земного шара.