Фонарики желаний

– Это просто слёзы Нюлана и Чжинюй на моих щеках, – шучу я.

– Это так не работает, – поддразнивает Кай. – Это дождь, а не настоящие слёзы.

И мне так нравится, что мы делим между собой эту притчу, эту культуру, это детство.

Фестиваль ещё даже не начался, а я уже чувствую магию Циси.

* * *

Я стараюсь не пялиться на предплечья Кая, когда он приносит из машины новые сумки, на его ноги, когда он садится на корточки, на его пальцы, когда он аккуратно развешивает украшения.

К счастью (или к несчастью), у меня столько дел, что времени на фантазии не остаётся. Люди уже начинают собираться. Приходят мои родители и приносят ещё фонарики, принадлежности для записи желаний и прочие товары: холодные напитки и закуски, одеяла для тех, кто захочет посмотреть на звёзды, сидя на земле, фонарики и лампы на батарейках, наборы для рукоделия, связанные с праздником, – вроде бумажных звёздочек для складывания. Я ещё попросила, чтобы они написали объявление о добровольном пожертвовании 10 долларов, и коробочка для сбора средств, украшенная светящейся гирляндой, сейчас стоит у нас на столе.

Я быстро переставляю табличку, чтобы спрятать водные фонарики, когда мама оглядывается вокруг.

– Ух ты, Лия́, это просто нечто.

Мне понадобился целый час, чтобы притащить достаточно столов для всех постов, которые я приготовила: пост загадывания желаний с фонариками (очевидно), пост с цяо го (конечно же), пост с загадками на фонариках (дэн ми; обычно такой конкурс устраивают на Праздник середины осени или на китайский Новый год, но, как мне кажется, он будет вполне уместен и сегодня), «пшеничный стол», за которым будет стоять мистер Чэнь со своей лапшой (вдохновлено корейским праздником Чилсок, на котором традиционно едят пшеничную лапшу), и столик рукоделия, за которым Ян-попо будет обучать желающих изготовлению фигурок из бумаги (вдохновлено японским праздником Танабата, на котором делают оригами и другие поделки). На каждом столе вывеска, каждый оформлен так, что сразу понятно, чего от него ожидать: волшебные огоньки вокруг поста загадывания желаний, фотографии фестивалей Циси разных лет у стола с цяо го, пластиковые пшеничные колосья вокруг стола мистера Чэня, поделки Ян-попо у стола с рукоделием. Фонарики из цветной бумаги, на которых я писала загадки, сами по себе служат украшением стола для дэн ми – на них у меня ушёл целый день. Всё приклеено или как-то иначе закреплено, чтобы не унесло ветром, и на это пришлось потратить чуть ли не больше времени, чем на расстановку и оформление.

Столы стоят большим кругом, а лужайка в центре отлично подходит для дополнительных активностей, которые я запланировала на вечер. (Для участия в каждой активности предполагается пожертвование, но не обязательное.) Я расставила на лужайке стулья, которые понадобятся для активностей – и на случай, если кому-то захочется отдохнуть и спокойно перекусить.

– Кай мне немало помог, – громко, чтобы услышал отец, говорю я. – И он всю неделю готовил угощения.

– Зачем же было его так напрягать? – вздыхает мама.

Судя по тону, она вполне серьёзна. Мне очень хочется возразить, но я не хочу сейчас ссориться.

– Ну, он же продаёт эту свою выпечку, верно? – вставляет папа.

– Ну да, естественно…

А почему пекарне нельзя подзаработать? Мы тоже продаём фонарики, не так ли?

– Но он бесплатно сделал угощения для призов и… – операции «Лунный пряник», – всякое такое, – заканчиваю я слабым голосом.

Отца, похоже, это не впечатляет. Он снова осматривается.

– Ты не обязана была всё это делать.

Им что, так трудно просто сказать: «Молодец, отличная работа»? Я делаю это ради нас, ради магазина, а они не могут сказать и слова благодарности? Может, всё-таки намекнуть им, что я всё знаю?

– Лия́, Лия́, Лия́!

Пришла Ян-попо. Я отхожу от родителей, чтобы поблагодарить её за то, что она согласилась уделить нам время и силы, а потом помогаю устроиться за столом и просто нахожусь рядом с кем-то, кто меня ценит.

* * *

Пока праздник проходит с сокрушительным успехом. Маленьким детям особенно нравятся загадки на фонариках – и, безусловно, сладкие призы.

– Эй, Бао, – говорю я сыну Толстяка Лу и протягиваю ему фонарик из красной плотной бумаги. – Вот моя любимая загадка. Сколько будет и цзя и?

«Один плюс один» я говорю по-китайски.

– Эр! – восклицает он и показывает два пальца.

Я киваю.

– Очень хорошо! А вот ещё один забавный ответ: Ван.

Он хмуро, непонимающе смотрит на меня.

– Давай запишем.

Я переворачиваю фонарик другой стороной и пишу китайскую цифру один: —.

– Смотри, когда мы пишем по-китайски, мы пишем не справа налево, а…

– Сверху вниз! – торжествующе говорит Бао.

– Да!

Я пишу под китайской единицей плюс, а под плюсом – ещё одну китайскую единицу.

– А теперь, если всё это объединить… – Я продолжаю вертикальную линию плюса и соединяю её с горизонтальными линиями сверху и снизу: 王

– Ван! – восклицает Бао.

Получившийся иероглиф означает одновременно фамилию Ван и слово «царь», и это одно из первых слов, которое дети учат в школе, потому что его легко писать.