Фьорды. Ледяное сердце

Утром Эйрин подхватилась в самую рань и стала перетряхивать и выбирать «гражданские свитера»: лайнер уже вошел в акваторию Осло. У гостей сегодня длительная вылазка на сушу, для свободных от служебных обязанностей из числа персонала тоже устраивают экскурсию по городу. Будут щелкать фотоаппаратами перед королевским дворцом и прицокивать языками в «Музее кораблей викингов», пока аудиогид бубнит им прямо в уши о языческих погребальных обрядах. Тот еще разнообразный досуг, даже в бергенском музее лепры [21] веселее.

– Ты поедешь, Лени?

– Что я не видела в Осло?

Действительно – что? Я перевернулась на другой бок, но долго наслаждаться утренним сном мне не пришлось – завыла сирена. Опять долбаные учения! На этот раз решили дрессировать неполную команду на чрезвычайный случай. Я без всякого энтузиазма оделась, запихнула бутылку на случай проверки в недра багажа, напялила спасательный жилет, понуро поплелась к шлюпкам.

Погода тоже обиженно хмурилась, солнце затаилось за серым облачным массивом. Ветер трепал отвязавшиеся углы брезента и концы канатов. Придется подвязывать. Скоро пойдет дождь, все это намокнет, отяжелеет, и будет только хуже.

Впрочем, чего хорошего мне ждать от Осло?

Ненавижу этот город! Все мои беды начались, когда я переехала в застуженную ветром столицу. Любой житель Хордаланна [22] только плечами пожмет при упоминании официальной столицы, именно потому что Осло похоже на Берген не больше, чем гипермаркет IKEA на уютную антикварную лавочку.

Когда смотришь на Осло с моря, здания выглядят, как разноцветные коробки, рассыпанные без всякого смысла. Отель «Рэдиссон» торчит выше всех, блестит стеклянными стенами, как зуб черной ведьмы, который она швырнула на берег фьорда, бормоча проклятия. Теперь ее злая сила мешает снегу, едва-едва пробившейся изумрудной зелени и синей воде соединиться в своей первозданной прелести. Цивилизаторские потуги человека день за днем уродуют его родительницу – Землю. В Норвегии это чувствуешь острее всего: здесь Северный полюс дышит в затылок, языки ледников тянутся к жилым массивам, напоминая, как легко мироздание может избавиться от паразитирующей биомассы по имени «человек». Но люди раз за разом игнорируют предупреждение, они предпочитают прожигать жизнь в круизах и таскаться по экскурсиям.

С такими горькими мыслями я бродила по палубе, дожидаясь конца учений, пока с моря не взвыли истерическим звуком полицейские сирены. Повинуясь этому зову, я помчалась на противоположный борт, там уже толпилось полно народу – на разных языках гомонили, что кто-то свалился за борт и утоп. На патрульный катер спускали лестницу, один из капитанских помощников и герр Хольмсен спустились и стали браниться с полицейскими. Какой в этом смысл, если ничего не изменить?

Девушка была мертвой, и уже не важно, кто застегнет над ней серебристый мешок для покойников. На палубу упали первые дождевые капли, я убежала к себе – не люблю плакать на людях.