Форма реальности. Скрытая геометрия стратегии, информации, общества, биологии и всего остального

Эта история о разногласии порождает множество разногласий. Некоторые считают Йеошуа героем, подобно Прометею восставшим против власти Бога. В этой истории он – юрист, и я думаю, что Авраам Линкольн встал бы на его сторону. Партнер Линкольна Уильям Херндон описывал его так: «Он безжалостно анализировал факты и принципы[698]. Только после такого всестороннего рассмотрения он мог сформировать идею и выразить ее, но не раньше. У него не было ни веры в голословные утверждения, ни уважения к ним, даже если они исходили из традиции или от авторитета».

Другие предпочитают Элиэзера, который отстаивал свои убеждения один против всех. Писатель Эли Визель говорит о тезке-раввине так: «Элиэзер мне также нравится за одиночество[699]. Он был тем, кем был, никогда не пытался сдаться, оставался верен себе, что бы ни говорили другие. Он был готов к одиночеству». Это перекликается со словами Александра Гротендика, который в 1960-х годах перестроил геометрию с нуля и чьих работ мы не касались, хотя книга уже подошла к концу (ну ладно, может быть, в следующий раз). Он вспоминал свои дни учебы в Париже:

В те критические годы я научился быть одиноким… добираться к вещам, которые хотел изучать, собственным путем, а не опираясь на представления общего мнения, явные или молчаливые, исходящие от более или менее обширного клана, членом которого я оказался или который по иной причине претендовал на то, чтобы его заявления считались авторитетными. Это молчаливое общее мнение информировало меня в лицее и в университете, что не следует беспокоиться о том, что на самом деле подразумевается при использовании таких терминов, как «объем», что считалось «очевидно не требующим доказательства», «общеизвестным», «беспроблемным» и так далее. Но я не прислушивался к ним… Именно в этом поступке «выхода за пределы», в том, чтобы быть личностью, а не пешкой в общем мнении, в отказе оставаться в жестком круге, который другие очерчивают вокруг себя, – именно в этом акте уединения человек находит истинное творчество. А все остальное будет само собой разумеющимся следствием[700].

И все же Гротендик стал Гротендиком только благодаря плодородной почве французской геометрии, питавшей его идеи, и мгновенному восприятию его инноваций десятками математиков парижского кружка.

Когда мы по-настоящему глубоко размышляем о геометрических вещах (пытаемся создать схему распространения пандемии; бродим по дереву стратегий, управляющих какой-либо игрой; разрабатываем рабочий протокол для демократического представительства; осознаем, какие вещи близки между собой; пробуем представить внешний вид дома, находясь внутри, или, подобно Линкольну, критически подходим к собственным убеждениям и предположениям), мы в каком-то смысле одиноки. Но одиноки вместе со всеми остальными людьми на земле. Каждый занимается геометрией по-разному, но все ею занимаются. Это, как следует из названия, способ измерения мира и, следовательно (только в геометрии мы говорим «следовательно»), способ измерения себя.

Благодарности

Мой агент Джей Мандель, его помощница Шан-Эшли Эдвардс и все сотрудники William Morris Endeavor неустанно поддерживали меня в течение всего времени работы над этой книгой. Мне было приятно снова сотрудничать с редактором Скоттом Мойесом в Penguin Press. Они постоянно стремятся публиковать книги, которые авторы хотят писать, а не заставляют авторов писать книги, которые они хотят продать. Спасибо всем, особенно Миа Каунсил, Лиз Каламари и Шине Патель, а также Лауре Стикни из Penguin UK и Стефани Росс, создавшей потрясающую обложку.