Формари (СИ)

— Нет. Но если вы в самом деле дважды проходили ритуал, я бы не хотела попасть вам под руку. Меня разок зацепило Очищением от рыцаря-лейтенанта Флоренса… самым краешком зацепило — мне не понравилось.

Он ничего на это не ответил, так что я продолжила «нарезать корешок», а Вивьен — следить за моей работой. Часам к десяти зелье было готово, я слила его в фиал из тёмного, почти непрозрачного стекла, плотно закупорила и отдала Вивьен со словами:

— Только ни в коем случае не открывайте, пока не соберётесь напоить им вашего друга. В составе этого снадобья нет ни одного вещества, которое позволило бы сохранить его свойства хоть на сколько-то долгий срок, так что держи’те его в темноте и на холоде, и чем меньше, тем лучше.

Та, помедлив, кивнула и положила на стол вишнёвый замшевый кошелёк, расшитый бисером. Я вытряхнула монетки, убедилась, что они золотые, сгребла их, не считая, в карман фартука, а кошелёк вернула хозяйке. Вивьен, которая так, разумеется, и не садилась на сомнительной чистоты стулья, а всё это время провела на каблуках, с видимым трудом сдержала вздох облегчения.

— Давай, ты её отравишь, — сказал Мартин, когда за Вивьен закрылась тяжёлая подвальная дверь. — А я тебе помогу с алиби.

— За что это ты так её не любишь? — удивилась я. — Она же всей душой за возвращение Кругов. За их восстановление в прежнем виде, если её слова мне не переврали.

— Вот-вот. К чему привело существование Кругов в прежнем виде? А если дать волю таким, как она, всё станет ещё хуже. И вообще ненавижу, — с неожиданной злобой прибавил он. Я присмотрелась к нему: бледность, слабость, испарина на лбу и над верхней губой, лёгкий тремор, немотивированная агрессия… Последствия приёма лириума? Не в темнице ли с редклифскими пленниками у него был пост? — Лживая двуличная сука. К сожалению, слишком умная. К ещё большему сожалению, очень сильный маг.

— Думаешь, ты бы не справился с нею?

— Не знаю.

— Ты давно знаешь сэра Каллена? — В ответ на его недоумённый взгляд я пояснила: — Тебя так легко пустили к нему во время нашего разговора.

— Я служил в Киркволле под его началом.

— Лейтенантом?

— Заметно? Меня разжаловали после очередного группового побега. На моё счастье, рыцарь-командор не подозревала меня в соучастии — тогда бы я разжалованием не отделался. Я просто не справился со своими должностными обязанностями: недостаточно тщательно обыскивал спальни и не озаботился внедрением достаточного количества осведомителей в группы подозрительных магов. А потом я уже не захотел заново совать голову в эту петлю. Отвечать за себя одного всё-таки намного проще. А почему ты спросила про капитана? То есть, коммандера, конечно.

— Ну… — я склонила голову набок, старательно похлопала глазами и с придыханием произнесла: — Он же такой лапочка! Кудрявый блондин, такой высокий, мускулистый, такой мужественный…

— Я могу перекрасить волосы и завиться, — предложил Мартин с немного натянутым смешком. — Если тебе так уж нравятся блондины, да ещё и кудрявые.

— Не уверена, что стою таких жертв.

— Ты и не таких стоишь.

Он словно решился наконец — встал, подошёл вплотную, обнял меня и прижался щекой к моей макушке. Его дыхание щекотало мне шею, но никакого отклика близость мужского тела во мне не вызывало. То ли перегорело всё давным-давно, то ли просто скопилась такая усталость, что не хотелось ничего. Вообще ничего.

— Если ты потерпишь ещё полчаса, — сказала я, деликатно отстраняя его, чтобы не испачкать ему форму, — я здесь приберу и можно будет идти.

— Хорошо, — сказал он, но рук не разжал.

— Мартин! Я устала, я хочу спать, а ты мне не даёшь закончить работу.

— Прости, — он вздохнул и с откровенной неохотой отпустил меня. — Впору подозревать тебя в магии крови, монна формари, хотя это такая чушь, что самому смешно. Но я даже сопливым рекрутом твёрдо знал, что у храмовника и мага не выйдет ничего хорошего, а теперь смотрю на тебя и думаю: «Да гори оно огнём, мне в лучшем случае лет десять осталось — могу я хоть что-то от этой жизни получить?»

— Да-да, гори огнём, ебись конём, — проворчала я. — А мнение мага вас хоть немного интересует, сэр храмовник?

— А что, незаметно?

— Нет. Вот сядь опять где сидел, а я сложу всё в воду и протру стол. Так и быть, можешь задать мне какой-нибудь неприличный вопрос, у меня руки и язык работают независимо друг от друга.

— Тот парень, которого ты любила… он погиб?

— Был убит кем-то из Драконьих культистов, — ровным голосом ответила я, только рука, посыпа’вшая содой мраморную столешницу, дрогнула. — И судя по тому, что я видела в Хасмале, это было лучшее, что могло с ним случиться. У него была какая-то особенно острая и тяжёлая зависимость от лириума, — пояснила я, размазывая соду мокрой тряпкой по мокрому столу. Белёсые разводы быстро таяли, терялись на слоистом фоне. — Я потому и начала подбирать составы для облегчения его состояния, что ему не хватало выданного лириума, а между приёмами ему было совсем плохо и становилось всё хуже.