Формула Бога. Восхождение

— Да уж и не знаю… Сызмальства не приучена торговаться. Сколько не жалко, то и ладно будет, — развела она руками.

— Бабушка! — вмешалась в разговор Стана, — Ну, сколько можно вас учить торговать правильно! Надо же уметь ценить свой труд, вон какие мозоли на пальцах!

— Действительно, — поддержал ее Захария, — такое, без преувеличения, произведение искусства требует соответствующей оплаты. Говорите, не стесняйтесь, мы заплатим любую сумму.

Старушка растерянно начала оглядываться на торговок сидящих рядом, но те сделали вид, что ужасно заняты своими неотложными делами. Тогда она, почесав указательным пальцем кончик своего носа, тихо и как бы оправдываясь за что-то, выдавила из себя:

— Двадцать райалов, не много ли будет?

— Э-э, нет, бабушка так не пойдет! — громко высказался Захария, чем привел бабку в еще большее замешательство и обратил на себя внимание всех, кто находился поблизости. — Тут необходимо применить строго научный подход. Так, напомните-ка мне, какая у нас сейчас минимальная оплата по тарифной сетке не квалифицируемого труда?

— Триста райалов, — дружно выдохнули у него за спиной Стана с Ирией.

— Сколько примерно, дней у вас уходит на изготовление подобного образца? — спросил он, вконец опешившую старушенцию.

— Дня три-четыре, — неуверенно пожала она плечами.

— Хорошо, — сказал он и начал вести вслух подсчет. — Значит триста делим на двадцать один (количество рабочих дней в месяц), получается четырнадцать руб… тьфу, райалов и двадцать восемь ногат. Округляем до пятнадцати и помножаем на четыре дня, получается шестьдесят райалов. Плюс шестьдесят процентов роялти. Итого — ровно сто райалов. Можете не проверять, я хорошо учился в школе. Получите и распишитесь, — полез он в кошелек, доставая сторайаловую купюру с тисненым изображением Млечного Пути.

Вокруг раздались одобрительные возгласы и хлопанье ладош его спутниц. Бабка, с купюрой в руке, часто-часто моргала, ничего толком не понимая из сказанного, а затем, все же решилась спросить:

— Милок, может ты ошибся? Не торгую я роялями твоими. Платки, шапки, шарфы — куда ни шло, а роялями твоими Бог не сподобил, — стала она протягивать назад, только что полученные деньги.

— Бабушка, роялти — это авторское вознаграждение собственнику за использование продукта его интеллектуального труда, и никакого отношения к музыкальному инструменту не имеет, — к месту демонстрируя юридическую «подкованность» вмешалась ушлая цыганка. Бабка опять ничего не поняла из сказанного. Но спорить не стала, а просто махнула рукой.

Закончив дело с покупкой, уложенной, в любезно предоставленный рукодельницей, пакет и поблагодарив старушку за товар, наши спутники разделились. Стана побежала к телепорту, объяснив на ходу, что отпущенные ей полчаса вот-вот истекут, Ирия остановилась у соседнего столика, заинтересовавшись красивыми вышивками бисером по глади, а Захария отошел к столику, что стоял в ряду напротив, где сидел старичок-часовщик, торговавший помимо часов еще и прочей мелочью. Уже через пять минут он вновь присоединился к своей девушке, на ходу что-то засовывая в карман.

— Что-нибудь купил еще? — с ревностью в голосе спросила та, заметив его движение.

— Да, — не стал отрицать он.

— Покажи.

— Покажу, дай только выйдем отсюда.

— Ну, тогда пошли скорей, — поторопила она его, одновременно сгорая от ревности и любопытства.

Лавируя меж рядами, как и в первый раз, но уже не обращая внимания ни на что, они выбрались вскоре на обочину, ограждающую самостийный блошиный рынок.

— Показывай, что у тебя там! — потребовала она тоном супруги с двадцатилетним стажем.

Захария залез в брючный карман и извлек на свет нечто круглое размером чуть больше грецкого ореха. Затем нажал на скрытую кнопку, верх «ореха» откинулся и явил взору Ирии крохотную скульптурную композицию из сказки Андерсена «Стойкий оловянный солдатик». Композиция состояла из двух фигурок — увечного солдата с фузеей, взятой «на караул» и прекрасной балериной. Солдат, как ему и положено было стоял по стойке «смирно», а юная балерина, привстав на цыпочки одной ногой и подняв в «шпагате» другую, крепко обнимала его за шею. Захария еще раз нажал на потайную кнопку и снизу вырвался тусклый огонек пламени, объявший героев трагической сказки. Вместе с огоньком пламени из «ореха» тихо зазвучала красивая и печальная мелодия.

— Боже, мой! — воскликнула Ирия, чуть не плача. — Выключи быстрее, они же сгорят!

Захария тут же повиновался, и пламя исчезло вместе с музыкой.

— Не бойся! Они сделаны из тугоплавкого материала. На! — протянул он ей «орех». — Это мой подарок тебе. Со смыслом.

— Каким?! — спросила она, бережно принимая подношение.

— Не скажу. Догадайся сама.

— Хорошо. Я подумаю над его тайным смыслом. А когда мы пойдем к бабушке?

— Какой бабушке?

— Как какой? К той, которой ты купил этот платок.

— Я отдам ей его, когда она придет ко мне убираться в следующий раз.

— А зачем ждать, если можно отдать сейчас? — нехорошо прищурилась Ирия.