Формула Бога. Восхождение

Первым взял слово патриарх Гермоген, который еще раз при свидетелях дал разрешение на совершение таинства бракосочетания и даже сам вызвался его провести в положенный срок. Свои слова он подкрепил бутылью церковного кагора, который по его мысли должен освятить пиршественное застолье. Все дружно поддержали его, подставив свои бокалы под струйку темно-красной жидкости, щедро разливаемой старческой рукой. Затем слово взял Гавриил, который никогда не упускал случая побыть тамадой на мероприятиях подобного рода. Отметив заслуги жениха в области прикладной химии, он подарил ему целый набор всевозможных фильтров на основе графеновых нанотрубок, в надежде, что тот поставит свое экспериментаторство на более высокую ступень развития. Слезы благодарности и неподдельной радости брызнули из глаз доморощенного алхимика. Не стала отставать от своего супруга и Олимпиада Дормидонтовна, презентовавшая невесте громадных размеров флакон духов «Red Moscow. New Collection», чем привела Лукерью в состояние неописуемого восторга. Цветисто выражаясь, поднес букет роз Гумилев. Жениху, как и велел Захария, достался наборный мундштук. Аксинья, когда-то успела обернуться и подарила бабке раритетное издание книги Елены Молоховец «Подарок молодым хозяйкам». Эзоп и Тацит с Вершининым отделались спиртным, но это никого не расстроило, наоборот, только подняло настроение. После обязательной торжественной части с положенными по такому случаю расспросами «невесты» о ее приданом, умении вести хозяйство и неумеренным восхвалением способностей «жениха», веселье приняло неформальный характер. Разговоры за столом уже пошли на отвлеченные темы. Кто-то из гостей вспоминал смешные случаи из жизни, женщины завели разговоры на бытовые темы, патриарх сначала пытался что-то поведать из апокрифов, но потом махнул рукой и приник к стакану, в котором плескалось любимое вино Тацита. Гумилев пил умеренно, всем улыбался и вообще наслаждался созерцанием окружающего. Захария «грел» уши в сторону Гумилева и Гермогена, но было ясно, что гости еще не дошли до той стадии раскрепощения, когда можно начинать научные дискуссии. Захария пил умеренно и при этом следил, чтобы Ирия не потеряла контроль над собой, поэтому старался, как можно больше подсовывать ей всяческие закуски, которых тут было превеликое множество. В конце концов. Она не выдержала и тихонько начала возмущаться:

— Ты что мне все подсовываешь?! Я и так толстая! Хочешь меня еще больше раскормить?!

— Хочу, — не стал отпираться он.

— Зачем?! — недоуменно спросила она.

— Затем, что ты мне нравишься! И я в один прекрасный момент тоже хочу оказаться в роли деда Онфима.

— Но ведь я буду толстая и некрасивая?! — возразила она, явно желая получить комплимент в свой адрес.

— Вот и замечательно! — обрушил он ее планы, услышать что-нибудь приятное.

— Что ты такое говоришь?! — возмутилась она все так же шепотом.

— Все логично! Ты будешь толстая и некрасивая, но я все равно буду любить тебя, зато избавлюсь от конкурентов, — улыбнулся он ей светло и радостно, и от этой его улыбки ей стало так тепло и уютно, что захотелось, свернувшись калачиком и устроившись у него на широкой груди, замурлыкать как котенок.

— Все-таки, какие же вы все скоты, мужики! — произнесла она и мазнула его в щеку своими мягкими губами.

Их игривый шепот прервал шеф обожающий руководить не только работой воинства сектора, но и досугом подчиненных. Захария не раз отмечал, что в роли массовика-затейника Гавриил чувствовал себя в самом наилучшем виде.

— Прошу минуточку внимания, дамы, господа, товарищи и их товарки! — громогласно пророкотал он, стуча вилкой по пустому стеклянному бокалу. — Позвольте представить вам проявление невероятной щедрости с моей стороны! Мои близкие знакомые знают, каких усилий над собой мне это стоило.

Стол притих в ожидании чего-то эксцентричного. А Гавриил, притворно охая и кряхтя, нагнулся к сумке, стоящей подле его ног и достал оттуда бутылку французского коньяка, вторую из тех, что подарил ему накануне Захария. Большинство из присутствующих, дружно, согласились, что произошло что-то совсем уж невероятное, что могло заставить их шефа расстаться с такой драгоценностью.

— Представляю вам раритетный и эксклюзивный «Реми Мартин». Хозяйка, — обратился он к бабке, — я давеча в серванте углядел у вас набор фужеров в форме тюльпана в количестве дюжины штук, не сочтите за труд, принесите, ибо такой напиток следует употреблять именно из посуды такой формы, чтобы букет имел наивысшую концентрацию.

Бабку не надо было просить дважды, она резво вскочила и с быстротой молнии бросилась в дом за фужерами. А Гавриил меж тем продолжал витийствовать: