Формула счастья

- А какая от этого польза? Ведь ваши возможности адаптации значительно-больше, чем у будущих переселенцев. Как ты знаешь, они вовсе не будут принадлежать к элитной части человечества.

- О, будут и из элиты, - уверила меня Одеста. - Будут! И вообще, я верю в спасительную миссию Эйрены!.. А что касается "неэлитных", им эйфория только поможет, она даст им возможность почувствовать себя счастливыми уже с первого дня.

- А если она - средство, созданное юсами для манипулирования человеческой психикой?

- Она - только одно из средств, - коротко уточнила Одеста. - Другие или пока еще не проявились, или мы не

ощущаем их. Не исключено, однако, что эти манипуляции по своим целям вполне бескорыстны и почтенны.

- Никакая манипуляция над чужой психикой не может быть почтенной, когда совершается без согласия или даже без ведома того, над кем производится!

- Не будь столь категоричен, Тервел, - ее слова прозвучали нравоучительно. - Юсы намного сильнее нас, они несравнимо дальше ушли вперед в своем развитии, Разве плохо, если окажется, что они хотят приобщить нас к себе? 'При этом безболезненно, безвредно, умело подобранными способами.

Я посмотрел на нее с удивлением:

- Ты...это серьезно говоришь?

- Может быть, - она безвольно развела руками. - Ты мне скажи, как иначе мы войдем в контакт с этими существами? Десять подготовительных к контакту лет слишком долгий срок, больше терпеть невозможно!

- Не знаю, как мы достигнем контакта, Одеста, но знаю, каким он должен быть: свободным. Между свободными личностями и на свободных территориях. То есть без угроз, принуждения, махинаций, недоверия и страха... Еще перечислить?

- Свободным, - тихо повторила она. - А осуществимо ли это?

- Пока никто не может сказать, что осуществимо, - вздохнул я.

- Но, слава богу, что никто не может утверждать обратное. Так что работу нужно продолжать. Или точнее, начать с нашей стороны, потому что до сих пор, мы, в сущности, только выжидаем. Выжидаем, и куда юсы нас поведут - а может быть и подведут? - туда и идем. Как будто мы марионетки!

Одеста склонила голову и запустила пальцы в волосы. Откинутые назад этим произвольным движением пряди открыли у нее на висках два неясных бледно-голубоватых пятна. А утром их вроде бы не было...

- Я хотела бы тебе сообщить, что у меня есть алиби, - резко сменила она тему. - Достаточно просмотреть электронный журнал масс-спектрометра, чтобы убедиться, что на нем работали именно в часы убийства двадцать шестого прошлого месяца с семи до двенадцати часов. Дискета с журналом находится у меня, я тебе ее дам прямо сегодня вечером. И второе: сама суть задачи, которой я занималась в то время, делает невозможным ее выполнение роботом, и данные в журнале невозможно фальсифицировать. Просто такого способа нет.

- А как ты его взяла? - спросил я. - И зачем тебе было нужно его скрывать?

- Масс-спектрометр нам прислали недавно, и я случайно оказалась первой, кто им пользовался. Поэтому я и подменила дискету, сохранив предыдущие данные. А скрывала я его, потому что ни у кого, кроме меня, нет алиби... И решила, что, если другие узнают о моем алиби, это помешает моей работе. Потому что, чтобы делать ее как следует, я всегда должна быть как они, иначе мне не будут доверять.

Заговорив о работе, Одеста словно бы потухла. Лицо ее состарилось, морщины около губ углубились и придали ему измученный страдальческий вид.

- У тебя есть здесь с кем-нибудь проблемы? - спросил я.

- Нет. Ни с кем никаких проблем, - ее ответ прозвучал откровенно. - У всех безупречное психическое здоровье. Но для меня важно знать точно, почему оно безупречно. Этот вопрос тесно связан с исследованиями, ради которых я послана на Эйрену. Не говоря уже о том, что в любой момент может произойти какой-нибудь срыв. Я должна быть подготовлена ко всяким неожиданностям, а на практике это невозможно. Потому что здесь на Эйрене, Тервел, возможны любые случаи.

Ее утверждение было настолько бесспорно, что мне даже не было смысла выражать свое согласие.

- Ты только что ограничила предполагаемый час совершения преступления до обеда двадцать шестого. Значит ли это, что ты отвергаешь предположение, что Фаулер - убийца, который потом покончил с собой.

- Конечно, отвергаю! Он мог бы убить только в случае крайней необходимости, когда другого выбора не было, и если он был абсолютно уверен в своей правоте. А в этом случае самоубийство его было бы совершенно необоснованным и как бы это сказать... слишком предвзятым.

? А ты не допускаешь, что кто-то убил Фаулера и Штейна по личным мотивам?

? - На Эйрене, в ситуации, в которой мы находимся, в

принципе не может быть чисто личных мотивов в чем-либо, - без колебаний сказала Одеста. - И я такого же мнения,-признался я.-Я знаю, чтобы добраться до истины, я должен непременно учесть и юсов.

- Увы, по-другому и быть не могло... Только не впадай в искушение видеть в них потенциальных убийц. В основе преступления, несомненно, они, в смысле, как реальность, травмирующий фактор, если хочешь, как невольное побуждение. Но я уверена, что сами они не ожидали подобного инцидента.