Формула счастья

- Ни один из них не мог бы меня заметить. Это здание - последнее, за ним поле. Мне достаточно было бы пересечь его по диагонали, и я оказался бы в лесу. Там, на месте преступления. Совсем близко.

- Да, - сказал я. - Существует такая возможность.

- Существует, - сипло повторил он. - И вообще, для каждого из нас пятерых существовала какая-то возмс ность совершить убийства. Но никто их не совершал.

- Ты противоречишь сам себе. Вернье будто меня не слышал. И продолжал раздраженно и категорически:

- Да, да. Ни юсы, ни Фаулер, и никто из нас!

- А тогда, кто же?

- Может быть, ты бы не ошибся, если бы сказал "что", Симов. Что их убило?

Прошло некоторое время, пока я понял его намек:

- Значит, ты считаешь, что кто-то из роботов послужил орудием преступления? "

- Нет. Я считаю, что кто-то из роботов убил Фаулера и Штейна по своим личным причинам, - заявил Вернье.

- Но это полная бессмыслица! Минуту назад ты сам сказал, что логика этих убийств слишком земная, человеческая... Да и какие побуждения может иметь робот?

- Любое мыслящее создание, даже и неодушевленное, обладает определенными побуждениями или, если предпочитаешь, стимулами, импульсами для совершения тех или иных поступков. Иначе оно бы вообще не функционировало. И еще: ты какой логики ждешь от этих роботов? Юсиан-ской?

У меня перед глазами мелькнули две металлические фигуры, безучастно проходящие мимо меня там, у конусов.

- И все же, ведь для роботов человек неприкосновенен.

- Должен быть неприкосновенен, - уточнил Вернье. - Должен быть.

- Слушай, Вернье... - начал я нетерпеливо.

- Слушай, Симов, - повысил он голос, - я тебе сказал свое мнение. У меня нет конкретных причин так думать, нет доказательств, нет улик, прямых или косвенных и прочего. Интуитивно ли, умозрительно или эмоционально, черт знает! - но я абсолютно уверен. Совершенно убежден. Вот так!

- Что ж, хорошо, - я поднялся со стула. - Прости меня, если я помешал тебе работать.

- О, пожалуйста, - промолвил Вернье. Мы улыбнулись друг другу, и думаю, что сделали это, как ни странно, почти чистосердечно.

- Вижу, что запрет на ношение флексоров отменен, - ставил я прежде чем попрощаться. Вернье снова улыбнулся:

- Ты дал повод, Симов. Так как не во власти Ларсена отобрать у тебя. пистолет, он решил уравнять нас с тобой. Эти флексоры действительно незаменимы.

- В чем? - спросил я. - В чем незаменимы?

- А... Да в чем угодно!

Я вышел на улицу и пошел вдоль здания. А когда я его обошел, то моим глазам открылось просторное зеленое поле, столь отличное от того, на котором меня оставил Чикс после прилета, что поначалу трава показалась мне совсем другой. Однако, вскоре я установил, что она такая же, просто обвивающие ее вчера волоски - которые при этом свете оказались белыми, а не розовыми, теперь собрались у основания стеблей, образуя тонкие пушистые колечки. Я вошел в нее, и она неспокойно зашумела, увиваясь вокруг моих щиколоток. И не оставалась примятой после меня. А выпрямлялась, словно поднятая скрытыми пружинками, а верхушки ее минуту-другую еще подрагивали, и снова застывали, устремленные прямо вверх.

Я двигался наискосок к эйренскому лесу, и его подобные многоруким великанам деревья постепенно обретали четкость форм, их янтарно-желтые силуэты уплотнялись, насыщаясь темными и светлыми оттенками. И чем яснее я различал отдельные деревья, тем более настойчиво они мне напоминали что-то недавно мною увиденное, совсем недавно, сегодня... Может быть, конусы?.. Да, между ними имелось какое-то смутное сходство. Не внешнее, не зримое, а улавливаемое прямо подсознанием как некие флюиды духа...

Резкая линия перехода леса в поле заставила меня остановиться и в который раз поразиться бросающейся в глаза невероятной симметрии в расположении здешних растений. Я взглядом проследил за ней, пока хватало видимости, потом медленно повернул голову. Ридон опустился низко между двумя башнями Аннигиляционного Дефрактора и, словно сжатый между их серыми стенами, тлел там, как по-сыпанный углями медный диск. Ридон заходил. А с противоположной стороны горизонта уже растекались волны мягкого красноватого сияния. Они поднимались, бесплотные среди нежной пены облаков, разливались и преобразо-1 вывали свой поток в лучистую арку приближающегося "ночного" восхода. Волны становились все гуще и гуще, небо насыщалось их красками, провисало, разорванное порывами мощных цветовых пульсаций. Они учащались и вскоре... Слились в непрерывный бешеный ритм... В алое бушующее море. И тогда из пурпурных вихрей выплыл лик Шидекса. Это был огромный, пылающий лик разгневанного божества. Я закрыл глаза, ослепленный его величием, и гновенно ощутил в ногах особенное хаотическое брожение. Что-то шуршало, цеплялось... Я в изумлении посмотрел вниз - трава качалась и гнулась во все стороны; по ее стеблям извивались жгутики из мохнатых волосинок и быстро изменяли ее цвет. Когда запад поглотил последние лучи Ридона, поле уже было полностью розовым.

Розовым...

От края до края...