Формула жизни (СИ)

— Хорошо, — выдавливает он из себя и наконец встаёт. Поворачивается к ним и смотрит на обоих почти зло, потому что они вынудили его принять эти условия. — Три встречи — и я исчезаю. Ясно?

Отабек мысленно усмехается, Жан-Жак искоса смотрит на него, но кивает.

Это шанс для каждого из них. Отабек думает, что это действительно справедливо. Жан-Жак считает, что так он может сделать всё, чтобы Юра остался с Отабеком, но при этом сам Отабек не сможет почувствовать подвоха, и тогда справедливость действительно восстановится. Юра просто позволяет себе плыть по течению, но ровно до тех пор, пока не закончится лимит встреч.

========== Глава 7 ==========

Юра старается не воспринимать их с Отабеком встречу как свидание. Они просто сидят в кафе и пьют кофе. Юра ковыряется в строго запрещённом пирожном, Отабек смотрит на него со спокойной уверенностью, и в его глазах читается только одно — это всё-таки свидание. Юра стискивает в пальцах десертную ложку и опускает голову ещё ниже, будто бы в развороченном пирожном скрыт смысл его жизни.

На самом деле, было бы неплохо.

Но смысл жизни не находится Юрой ни в десерте, ни в их встрече, ни возле балетного станка. До этого он не обращал на это внимание, просто следовал привычному расписанию, но авария и последующие за ней события заставили его многое пересмотреть. И он вовсе потерялся в том, что раньше называл своей жизнью.

Теперь ему кажется, что он идёт не по тёмному тоннелю, где нет ни одного источника света, а что он вовсе закопан где-то под землёй в деревянном ящике. Более того, он добровольно туда угодил.

— Ты не слушаешь, — Отабек мягко касается его руки, привлекая внимание.

Юра моргает и переводит на него взгляд. Его раздражает эта ситуация, это спокойствие Отабека и собственный нервоз. Он здесь не по своей воле, он просто хочет, чтобы эти три встречи с каждым из них быстрее закончились, и тогда он сможет с чистой совестью сделать ноги. Возможно, они с Виктором не такие уж разные, если при любой возможности пользуются одним и тем же способом ухода от проблем — бегством.

— Потому что это всё глупо, — Юра откладывает ложку, отставляет пустую чашку и морщится. — Ты же знаешь, что я не стану ничего решать. Ты вынудил принять эти условия, я сдержу обещание, но потом никогда не появлюсь ни в твоей жизни, ни в жизни Жана. Ты знаешь это, — повторяет он. — Жан знает это. Тогда зачем?

— Как знать, — Отабек помешивает уже давно растворившийся сахар в своей кружке. Смотрит на него задумчиво, но его лицо остаётся непроницаемым. — Может быть, ты и прав. Но тогда выходит, что эти три встречи на каждого из нас — последняя возможность побыть с тобой наедине? — он вдруг улыбается, и Юра ненавидит своё ёкнувшее сердце.

Он сжимает пальцами край стола и несколько секунд раскачивается на задних ножках стула. Не слишком воспитанное поведение в кафе, но его это не волнует. Он чувствует себя запутавшимся окончательно. Инстинкты подводят, интуиция отключается, и он не знает, чего ждать дальше, и какой его следующий шаг будет правильным.

Плыть по течению, конечно, вариант, который он избирает изначально, но сама его натура против этого — он так не привык, он любит борьбу: с обстоятельствами, с людьми, с самой жизнью. И в последнее время он ощущает себя проигравшим во всех боях одновременно. Даже балет, в который было вложено столько сил, не доставляет ему удовольствия. Его движения становятся механическими, идеально выполненными с технической точки зрения, но абсолютно бездушными. И Юра не знает, как вернуть им былую эмоциональность.

Их встреча с Отабеком заканчивается расставанием у подъезда Юры и долгим поцелуем. Юра не в силах сопротивляться. И к проигранным боям приписывается ещё один. Отабек не напирает, но придерживает его за талию уверенно и твёрдо, не давая отстраниться раньше времени. Фонарь возле подъезда тухнет, словно давая им возможность совсем не прятаться от случайных прохожих. И, честно говоря, Юре совершенно плевать на то, что он может быть кем-то увиденным. Дедушка давно в курсе его ориентации, остальные его не интересуют.

Губы у Отабека твёрдые, но горячие и требовательные. Они не крадут дыхание, наоборот, делятся им, но Юра всё равно цепляется пальцами за воротник куртки Отабека, едва ли не повисая на ней.

Он думает, что это неправильно, но сам остановиться не может. И даже тянется за продолжением, когда Отабек отстраняется.

Это не запретный плод, это уже целый сад, перед входом в который стоит огромный знак «вход запрещён». Юра на мгновение жмурится и, раскрыв глаза, смотрит на Отабека с отчаянием. Он впервые в жизни хочет, чтобы кто-то другой принял за него решение.

— Спокойной ночи, — Отабек на прощание гладит его по щеке. — Я позвоню.

Юра кивает и спешно уходит внутрь подъезда, но стоит тяжёлой металлической двери захлопнуться за ним, как он тут же застывает и пытается хоть как-то разложить свои мысли по полочкам.