Формула жизни (СИ)

— Это так не делается, — Виктор усмехается, но с какой-то горечью. — Ты всю жизнь прожил в балете, с детства ты уже продал ему душу, если до сих пор стоишь здесь. Ты не найдёшь смысл в чём-то другом, как бы ни старался. И даже если ты не получишь ни одной главной роли или сольной партии, ты не будешь чувствовать себя человеком, не ощущая под рукой станка. Когда разочарование пройдёт, ты поймёшь это.

— Откуда тебе знать?

— Думаешь, у меня всё получилось сразу? Это довольно жёсткий мир, знаешь. Каким бы гениальным ты не был, без клыков и когтей тебе не выбраться наверх, — Виктор отлип от подоконника и отодвинул Юру, возвращаясь обратно к танцклассу. — Не совершай поступков, о которых потом пожалеешь. Возможно, тебя ждёт блестящее будущее, возможно, серое и унылое. Но балет — это не только роли и сцена. Это то, что течёт в твоих венах, то, чем ты дышишь и живёшь, даже если становится слишком трудно. Бросить и уйти ты всегда успеешь, а вот вернуться — вряд ли.

Юра думает о его словах весь оставшийся день. Они не выходят из головы, и Юре кажется, что в них гораздо больше смысла, чем он может сейчас понять. Его не отпускает это, даже когда он встречается с Жан-Жаком, который на удивление не слишком разговорчив.

Дождь к вечеру прекращает лить так, словно где-то в небе прорвало трубу, и теперь на землю падают редкие капли. Они с Жан-Жаком возвращаются из кино, и каждый из них переваривает не только увиденный фильм, но и собственные мысли и ещё не принятые решения.

— Слушай, — Жан-Жак приостанавливает Юру за локоть и разворачивает к себе, — тебе не нужно выбирать.

— Я знаю, я и не буду.

— Нет, я не об этом, — Жан-Жак качает головой, — ты должен попробовать с Отабеком. Я именно для этого встретился сегодня с тобой. Но, честно говоря, не устоял и всё-таки сходил в кино. Потом, наверное, шанса уже не будет, — он немного растерянно улыбается, и Юре хочется его убить.

— Хочешь совершить благородный поступок и сдаться без боя? — в его голосе столько яда, что им можно убить небольшой городок.

Он не то чтобы против, ему просто претит такое поведение. Жан-Жак не тот человек, который должен себя так вести. Это совсем не сочетается с его характером, и Юра вообще-то сомневается, что он вообще знает хоть что-то о ком-то из них, кроме тех образов, которые он явно придумал себе. Или всё же нет? Юра снова путается, хмурится и раздражённо смотрит на Жан-Жака.

— Я не разделяю мнение Отабека и не оправдываю никого. Ты виноват в том, что случилось. Ты же подстрекал его на эту гонку, верно? Виноват и я, что не смог вас остановить, хотя должен был. И, знаешь, виноват даже Отабек, что повёлся. Но я точно могу тебе сказать, даже не зная вас обоих достаточно хорошо, Отабек не оценит твоего поступка.

Жан-Жак морщится, сдавливает переносицу пальцами и болезненно хмурится. Он действительно хочет, чтобы Юра остался с Отабеком. Он даже не планировал последующие встречи, смирившись с тем, что теперь у него в груди постоянно будет что-то ныть, если Отабек с Юрой начнут встречаться уже по-настоящему. Но это единственное, что он сейчас считает правильным.

— Отабек не узнает, если ты не проболтаешься.

— По-моему, достаточно того, что будешь знать ты. Тебя совесть заест, что ты поступил нечестно.

— Меня совесть заест, если я так не поступлю! — У Жан-Жака сдают нервы. Юра сейчас разрушает в нём всю уверенность. Поэтому хочется схватить его за плечи, хорошенько тряхнуть и заставить послушаться.

В конце концов, тогда выбор будет делать только Жан-Жак: между другом и тем, в кого он умудрился влюбиться. И он уже его сделал, осталось только убедить Юру.

— Ты не понимаешь, — Юра вздыхает, дёргает себя за прядь волос и кусает губы. — Даже если я послушаю тебя и выберу Отабека, и у нас что-то получится, ты же всегда будешь чувствовать себя несчастным. Даже если найдёшь кого-то себе, даже если у вас всё сложится хорошо, даже если мы потом с Отабеком расстанемся, ты всё равно никогда не забудешь, что однажды отступил и обманул. И это будет началом конца вашей дружбы, — Юра прикасается кончиками пальцев к его лицу и позволяет себе грустную улыбку. — У меня нет друзей, если не считать идиота, не желающего показывать настоящее лицо даже зеркалу, но я ценю дружбу. Такую, как у вас. И я не хочу быть причиной её краха. Даже косвенно.

Он убирает руку, опускает вниз, Жан-Жак инстинктивно её перехватывает, сдавливает запястье, но, очнувшись, отпускает и делает шаг назад.

— Если хочешь, мы можем не встречаться больше, так будет даже лучше. Но я своего решения не поменяю: когда всё закончится, я просто больше никогда не буду с вами видеться. Это оптимальный вариант.

Жан-Жак не согласен с этим, он хочет загладить свою вину и, обвязав Юру ленточкой, отдать его Отабеку. Он понимает, что это неправильно, что у него всё сводит внутри от мысли, что эти двое могут быть счастливы друг с другом, что Юра наверняка прав — и когда-то Жан-Жак поставит Отабеку произошедшее в укор, потому что не сможет сдержаться, но сейчас отчаяние слишком велико.