Форсайт

– Наши нормально, мы с ними поговорили, – ответила Саша. – И друг через друга, и записками, и видео на телефон писали… А что твой?

– На ночь приковал себя к кровати, прикиньте? А ключ в подушку спрятал. Хорошо, Никита сообразил, где искать.

– Нож был рядом? – спросила Сашка.

– Нет. Пулемет был.

– Ну и отстрелил бы себе руку, – спокойно предложила Сашка. – Ты же говоришь, у тебя все отрастает.

Миша, к моему удивлению, это предложение не отверг, а виновато произнес:

– Блин, не подумал.

– Пока со способностями освоишься, тормозишь постоянно. – Саша посмотрела на меня. – Свою не поняли еще?

Я не стал отвечать. Шел рядом с коляской, потом потянулся и взял Ленку за ладонь.

– Вот такая я… неуместная, – сказала Лена с улыбкой. – Такое зло берет, Никита. Знаешь, что с тобой будет, а ничего не поделаешь.

– Это со всем миром происходит.

Она кивнула.

– Да, так и утешаюсь. Мы-то хоть живы.

– Лена, тут недалеко есть хорошая больница, – сказал Миша. – Может, попробуем тебе протезы подобрать? Или костыли?

Лена засмеялась. Мы остановились возле входа в магазинчик.

– Спасибо, Миш. Никита говорил, что ты прирожденный доктор. Нет, не стоит. Привыкать долго, а нам через три дня в путь.

– Знаешь, куда? – спросил я.

– Догадываюсь, – ответила Лена. И совершенно неожиданно произнесла: – Нам надо многое обсудить. Вы дядюшке не доверяйте, ребята.

Мы с Мишей переглянулись.

– Пойдем внутрь, чего мерзнуть, – сказал Миша. Мы с ним приподняли коляску, занесли через пару ступенек и вкатили в дверь.

– Ну ты обустроился! – восхитилась Саша. – Свет… запасы… еще и тепло…

– Нагреватель сам собой работает, – похвастался Миша. – Даже розетка не нужна. Только за порог нельзя выносить, выключается сразу.

– Вода есть?

– Вода есть в магазине хозтоваров, третий в сторону метро, – ответил Миша. – Но я воду пью только из бутылок. Там умываюсь… и еще туалет работает.

– Туалет? – Саша захлопала в ладоши. – Что, настоящий, фарфоровый? Можно проверить?

Не дожидаясь ответа, она вышла, так и не сняв с плеча винтовки. Я разглядел, кстати. Настоящая лобаевская «Урбана», ничего себе…

– Как быстро тут слетают условности, верно? – спросила Лена. Подкатила коляску к кровати, переложила туда автомат и как-то неуловимо легко переместилась на нее с коляски. – Мишка, ничего? Пустишь инвалида на свою койку?

– Да пожалуйста, – ответил Миша, поставил пулемет на стол. – Вы всюду с оружием?

– А ты сам-то? – Лена с улыбкой глянула на меня. – У нас только Никита невооруженным ходит…

– У меня ствол очень редкий, ценный… – пробормотал Миша. – Но я не всегда его ношу!

– Миша, ты здоровущий парень, – сказала Лена. – Ну кто к тебе пристанет? А к двум девчонкам… бывали случаи.

Я сел рядом с Леной и, с секундным колебанием, обнял ее. Она вздохнула и прижалась к плечу.

– Спасибо, Никита…

Сжав ее ладонь, я почувствовал, какая грубая и мозолистая стала у Лены кожа. Видимо, натирает руки, вращая колеса.

Что-то внутри меня болезненно сжалось. Ну за что еще и такая напасть? Мало Ленке мира после апокалипсиса, еще и ноги потерять!

Она ответно сжала мою ладонь. Похоже, она понимала, о чем я думаю, и от этого было только больнее.

– Лена, ты не знаешь, чего нам Григорян готовит? – спросил Миша.

Лена покачала головой.

– Дядя Артур очень изменился. Я его раньше редко видела, но запомнила… он такой был, человек-праздник. У него своей семьи нет, близких родственников тоже, так что меня звал племяшкой, отца – братом… приходил с подарками, смеялся. Когда родители развелись, звонил, мать утешал… отца ругал, хотя мы с ним по отцовской линии родственники.

Она помолчала, что-то обдумывая. Продолжила:

– Когда у меня форсайты начались, сразу позвал к себе. В Центре поначалу очень уверенный был, говорил, что форсайты – это вызов, мы его приняли и обязательно победим. А два месяца назад в нем что-то изменилось.

– Что? – с жадным любопытством спросил я.

– Как-то иначе он стал на меня смотреть. Будто знает что-то плохое, но молчит.

– Решил, что не победим? – спросил Миша.

– Нет. Будто меня из списка… родных вычеркнул.

Я понял, что вместо слова «родных» Лена хотела сказать «живых».

Вернулась Сашка. Остановилась в дверях, оглядела нас любопытным взглядом. Спросила:

– Ребята, а вы тут затмения наблюдали?

Мы непонимающе посмотрели на нее.

– На улице темнеет, – пояснила Сашка. – На часах полтретьего, а темно, как вечером.

Я помог Лене пересесть на коляску. Она не протестовала, но вот толкать коляску не дала, сама крутанула колеса и вместе с нами выехала из магазинчика.

Еще в дверях я понял, что на улице действительно потемнело. Здесь никогда не бывает солнца, но облака светятся багровым то ярче, то тусклее. Глубокой ночью они едва-едва мерцают, практически ничего не освещая, но купол облаков над городом виден отчетливо.

А сейчас они будто угасали.

– Не нравится мне это, – сказал Миша тревожно. – Никогда такого не было.

Я прищурился, глядя вверх.

Мне происходящее понравилось еще меньше, чем Мише, потому что я заметил и другую странность.

– Облака не гаснут, – сказал я. – Они опускаются!