Фортуна благоволит грешным

– Моя служанка еще не совсем оправилась от инфлюэнцы, – громко сообщила она пассажирам. – Не могли бы вы немного потесниться, чтобы она села поудобнее?

Пассажиры особого восторга не проявили, но все же подвинулись. Затем дочка викария вручила кучеру свой сундук, а сыщик Стивен Лайлак обыскивал багаж каждого пассажира, покидавшего Строфилд. Он одобрительно кивнул, разрешая мисс Перри и ее горничной сесть в дилижанс.

Миссис Поттер любила смотреть, как приезжают и уезжают пассажиры. С любопытством наблюдая из окна постоялого двора за этим отъездом, она заметила:

– Эта Баррет из дома викария выглядит очень плохо. Никогда не видала, чтобы она была так сильно закутана.

Благодаря хорошей выручке миссис Поттер в этот день пребывала в благодушном настроении, и она только заметила, что если кто-то так скуп со своими слугами, как викарий, то ему не стоит удивляться, если они заболевают.

– Им еще повезет, если она вообще вернется из этой поездки с мисс Перри… уж не знаю, куда она там направляется. Не думаю, что заниматься богоугодными делами за границей хуже, чем здесь.

Мистер Поттер, однако же, считал, что викарий хорошо обращается со своими немногочисленными слугами. Но он спорить не стал, лишь покачал головой, забирая деньги из кассы, и проговорил:

– Она обязательно вернется. Она ведь здесь служит еще с тех пор, когда была совсем девчонкой.

И его предсказание оказалось верным, Баррет вернулась с почтовым дилижансом уже на следующий день. Она была все так же закутана, а ее лицо закрывал толстый шарф.

Поттер вышел и поздоровался с ней с порога «Свиньи и пледа».

– Возвращаешься без хозяйки? – Он никогда не упускал случая собрать сплетни. Для постоялого двора сплетни были таким же источником прибыли, как и эль, лившийся из кранов.

Баррет кашлянула и пробормотала с сильнейшим йоркширским акцентом:

– У меня жуткий озноб. Пришлось вернуться раньше, чем надо было. Но ничего страшного, мисс Перри встретила по дороге подругу, и та составит ей компанию в путешествии.

Поттер попятился и проговорил:

– Значит, ты больна?..

– Да, у меня инфлюэнца. Но мне не так плохо, чтобы отказываться от пинты эля, если вы предложите.

– Э-э… думаю, сейчас тебе лучше поскорее вернуться в дом викария, – проворчал Поттер. – Они, небось, волнуются за твое здоровье.

Горничная неохотно согласилась и ушла. А мистер Поттер вернулся в дом, бормоча себе под нос:

– Вид у нее совсем никудышный. И со вчерашнего дня, когда она уезжала, она заметно похудела. Видать, очень тяжелая у нее болезнь… – И на всякий случай, чтобы не подхватить инфлюэнцу, если Баррет еще заразная, он решил принять стаканчик джина – всего лишь разумная мера предосторожности.

Любой желающий мог видеть, как закутанная в шали женщина вошла в дом викария через кухонную дверь. И она жутко ругалась с сильным йоркширским акцентом, когда ее пальцы в перчатках не сразу сумели открыть задвижку.

Едва войдя в дом, женщина сорвала с головы шарф и, шумно выдохнув, воскликнула:

– Всем добрый день!

Бенедикт, дожидавшийся ее возвращения возле разделочного стола, тут же повернулся к ней и спросил:

– Шарлотта, вы?

– Она самая, – ответила женщина.

Кухарка и Колин бросили свои поварешки и подбежали к ней.

– Какой же это был волнительный день! – пропищала Колин. – Мистер Фрост не желал уходить из кухни, уходил только на ночь. Мы все за вас ужасно переживали.

– Я не волновался, – уточнил Бенедикт. – Я только хотел находиться поблизости – на случай, если будут новости. Итак… Как сработал план?

Шарлотта вновь шумно выдохнула. Боже правый, сколько же слоев одежды понадобилось надеть, чтобы не было понятно, что она не Баррет! Шарлотта все еще снимала с себя шали и разматывала бесконечный шарф, под которым прятала лицо.

– Все прошло замечательно, – сказала она. – Мы с Баррет расстались в Лидсе. Она поехала дальше на север в моей одежде и в капоре с вуалью. А также с сундуком со своими вещами. И у нее достаточно денег, чтобы добраться до дома ее сестры.

До того как предпринять все это, кухарка, Колин и Баррет тщательно обсудили и одобрили план. Женщины сочли его необходимой мерой защиты мисс Перри от какого-то злого человека, с которым она познакомилась во время своих путешествий. В беседе с родителями Шарлотта была более откровенной. Она призналась, что полученное ею письмо на имя Шарлотты Перл сделало необходимым побег упомянутой леди – отчасти и ради их собственного блага. Если все будут считать, что она уехала из дома родителей, жилище викария перестанет интересовать лорда Рэндольфа.

Когда служанки, наконец, вернулись к своим занятиям, Шарлотта, повернувшись к Бенедикту, тихо сказала:

– Поттер из «Свиньи и пледа» видел, что я, то есть Баррет, больна инфлюэнцей. Нужно только распустить слух, что бедняжка Баррет снова разболелась. И тогда я смогу оставаться дома, не вызывая подозрений.

– С этим все ясно, – кивнул Бенедикт. – Но что же вы выиграли в результате? Ведь вы теперь снова оказались в ловушке, то есть заперты в доме…