Фортуна благоволит грешным

– Пока не знаю, – со вздохом ответила Шарлотта. Однако она начала подозревать, что догадывается. Ведь если Рэндольф нашел картины с ее изображением… Но нет, Эдвард все время твердил о «портретной живописи». И если картины на выставку предоставляет он… Конечно же, он за этим проследит.

Наконец они подошли к каменной стене, и Шарлотта тотчас перелезла через нее. Бенедикт передал ей свою трость, потом перепрыгнул через стену. Когда они проходили мимо конюшни, Капитан поднял голову и приветственно тявкнул.

– Ему все еще запрещено входить в дом? – спросил Бенедикт.

– Да, бессрочно, – сказала Шарлотта. – Таков мамин вердикт, потому что собака развела в доме грязь. Подождите, я хочу немножко ее приласкать, ведь это она дала нам предлог уйти из дома Селвина.

Забота о Капитане казалась ей почти тем же самым, что забота о Мэгги, – так можно было показывать девочке свою любовь, не проявляя чувств, которые могли бы показаться слишком сильными для женщины, считавшейся всего лишь тетушкой.

«Да, тетушкой…» При этой мысли колени Шарлотты подогнулись, и она, осев на землю рядом с собакой, пробормотала:

– Бенедикт, нельзя допустить, чтобы Рэндольф увидел Мэгги. Он сразу все поймет. Она слишком похожа на Эдварда – и цветом волос, и цветом глаз. Рэндольф очень проницателен. Он тотчас же поймет, что Мэгги – моя дочь.

Сейчас Шарлотту снова била дрожь, но на сей раз дрожь побудила ее к действию. С трудом поднявшись и путаясь в юбках, она заявила:

– Я должна уехать вместе с ней. Немедленно.

Бенедикт подошел к ней и тихо сказал:

– Если вы сбежите вместе с дочкой, Рэндольф тотчас поймет, что девочка вам очень дорога.

Шарлотта готова была завизжать от бессильного гнева. Стукнув кулаком по двери конюшни – так, что старый ржавый замок задребезжал, – она проговорила:

– Проклятие, я все равно не смогу уехать. У меня нет денег и ничего такого, что я могла бы быстро продать. Мой ножик… – Она усмехнулась. – Возможно, я могла бы получить за него несколько пенсов. Впрочем, есть и камея, которая когда-то принадлежала моей бабушке. И еще – мой дорожный сундук… Возможно, я могла бы его продать, а вещи сложила бы в картонные коробки…

– О боже, Шарлотта!.. – воскликнул Бенедикт. – Не надо вам становиться нищей, чтобы находиться в безопасности. Если вы хотите уехать из Строфилда, я дам вам взаймы деньги, которые вам нужны.

– Нет!

– Но почему?..

«Потому что я не хочу, чтобы ты помогал мне уехать от тебя», – мысленно ответил Шарлотта. Хотя, с другой стороны… Сделав глубокий вдох, она проговорила:

– Но как же ваша сестра?.. Ведь вы собирались послать деньги ей, разве не так?

– Сестра не пострадает. Ведь далеко не все мои деньги пойдут на оплату вашего путешествия. – Бенедикт улыбнулся. Его темные ресницы отбрасывали тени на темные глаза. – Кроме того… Я же дам вам деньги взаймы. Когда-нибудь вам придется их вернуть, и, следовательно, если вы сейчас уедете, то я должен буду увидеть вас снова.

Как легко этот человек пускался в авантюры! Но главное – он одобрял ее решение… Шарлотта невольно улыбнулась, а Бенедикт тем временем продолжал:

– Думаю, вы могли бы поехать в Эдинбург. Я могу написать письмо лорду Хьюго, и это будет для вас лучшее рекомендательное письмо при поисках нового жилья. Или даже работы, если вы надумаете там остаться. Возможно, вы могли бы остановиться в его доме. Я ведь упоминал, что у него есть там дом? Герцоги, знаете ли, такие люди… У них так много домов, что они даже раздают их всяким родственникам. Но вам, конечно же, придется ехать без дочери, – добавил со вздохом Бенедикт.

«Значит, Эдинбург? – думала Шарлотта. – Но как далеко Рэндольф мог дотянуться? Наверное, расстояние для него – не препятствие». Хотя имя герцога Виллингхэма могло бы послужить ей некоторой защитой.

Спокойная речь Бенедикта помогла ей справиться с дрожью. Что ж, у нее имелись варианты… И у нее был… друг – хотя, конечно же, ей хотелось назвать совсем другим словом этого чудесного человека. Но если она сейчас убежит, если расстанется с Бенедиктом Фростом… А что, если они тогда уже никогда не встретятся? Да и какой смысл в безопасности, если для этого нужно всегда быть одной?

Шарлотта надолго задумалась, потом сказала:

– У меня есть другая идея. И тогда мне не придется надолго расставаться с Мэгги. Но этот план надо обсудить со всеми моими домочадцами. Видите ли, я хочу… – Шарлотта тяжело вздохнула. – Я хочу попросить у них помощи.

Впустить в свою жизнь других людей, рассказать о себе то, что ужасно не хотелось рассказывать, – ведь именно этого она всеми способами избегала последние десять лет. Но теперь стало ясно, что в одиночку ей уже не справиться. И если так… Что ж, тогда она, наверное, кое-что изменит в своей жизни.

Тут Бенедикт предложил ей руку и тихо сказал:

– Тогда давайте войдем в дом и попросим.

Любой, кто видел у постоялого двора «Свинья и плед» вечерний почтовый дилижанс, не мог не заметить мисс Перри в простом платье и капоре. Она садилась в дилижанс вместе со своей горничной, закутанной в шаль.