Фортуна на стороне мертвеца

— Якобы она что-то там может «прочесть» в комнатах. Энергетику пространства, так сказала эта Белестрад. Я хорошо запомнила, потому что она пришла на кухню, когда я как раз занималась шоколадным суфле, а это требует сосредоточенности. И тут она говорит, мол, здесь плохая энергетика. Недобрая. И зыркнула на меня так, словно это я виновата.

Она так резко всплеснула руками, что прихватка подлетела к потолку и чуть не плюхнулась в кастрюлю с овощами.

— Видали? Стоит только вспомнить о ней, как меня прям колотит. И естественно, суфле не поднялось. Пришлось делать из него пудинг.

— Какой кошмар, так ужасно поступить с суфле, — с серьезным видом покачала головой я. — А что о ней думали остальные?

— Насколько я могу судить, в точности то же, что и я. Мистер Коллинз ее просто игнорировал. Мистер Рэндольф корчил рожи за ее спиной. Мисс Бекка пыталась ее избегать.

Во время этой тирады она сняла кастрюли с плиты и начала раскладывать блюда по тарелкам.

— А что насчет мистера Уоллеса? — спросила я. — Он ведь частенько здесь бывает, верно?

— А как же, — искренне заулыбалась она. — Мистер Харри — почти член семьи. Очень старый друг мистера Коллинза. И конечно, крестный его детей.

— А он что думал о Белестрад?

— Да ничего хорошего. В особенности после тех ее слов. Трудно его в этом винить.

— Конечно, — согласилась я, как ни в чем не бывало потягивая лимонную гадость. — А что именно она сказала, не напомните?

— Что якобы в нем исток плохой энергетики во всем доме. Что он отравляет души. Это мистер Харри-то! Самый милый человек на свете! Детям он был как второй отец. Если он способен кого-то отравить, то я вообще Тифозная Мэри![5]

— А она сказала, почему так думает?

— Мне не говорила. Но думаю, это потому, что мистер Харри и мистер Коллинз вечно говорили о делах. А деньги, по ее словам, отравляют родник души. — В эти слова она вложила столько сарказма, что я чуть не поперхнулась. — Всем, кто так говорит, ни дня в жизни не пришлось беспокоиться о деньгах.

— А что об этом думала миссис Коллинз? — спросила я. — Выступила в защиту Харри?

Дора уже собралась ответить, но тут появился Сэнфорд. Увидел меня за столом, и на мгновение его маска хладнокровия слетела, обнажив… Что именно? Панику? Злость?

— Я могу вам чем-то помочь, мисс? — спросил он, снова надев маску.

— Нет, благодарю. Я уже нашла все, что искала, — ответила я, приподняв лимонную шипучку.

— Я рассказывала ей о Белестрад, — призналась Дора. — Как она цепляла всех на крючок.

Плечи Сэнфорда слегка расслабились. Интересно, неужели он так волновался из-за того, о чем мы могли разговаривать?

— Как думаете, она имела отношение к случившемуся с миссис Коллинз? — спросила я.

Дора уже хотела ответить, но муж ее перебил:

— Откуда же нам знать? Мы все время крутились на кухне. Во время происшествия уж точно.

Его жена послушно кивнула.

— Это верно, — сказала она. — Да мы уже рассказали обо всем полиции.

— Кажется, разговор в гостиной окончен, — сказал мне Сэнфорд, недвусмысленно намекая, что мне пора выметаться.

Я поблагодарила кухарку за лимонад и разговор и ушла.

Беседа в гостиной и правда закруглялась.

— Не понимаю, зачем это нужно, — произнес Уоллес. — Они люди занятые.

— Именно поэтому лучше всего опросить всех сразу, а не вызывать их ко мне в кабинет.

Намек на то, что либо Уоллес уступит, либо важных шишек из «Сталелитейной компании Коллинза» вынудят таскаться в Бруклин.

— Ладно, — согласился он. — Велю всем поучаствовать.

Мы распрощались, и мисс Пентикост пообещала держать их в курсе расследования. По дороге домой, в наш кошмарный район, она сообщила, что на этой неделе мне предстоит съездить на фабрику Коллинза в Джерси-Сити. Там я встречусь с руководством компании и с другими людьми, присутствовавшими на вечеринке. Конечно, можно было бы пригласить их к нам, но так я лучше почувствую атмосферу этого места.

— Похоже, накануне смерти миссис Коллинз в компании случился какой-то кризис, — объяснила мисс Пентикост со своего кожаного гнездышка на заднем сиденье седана. — Совет директоров всеми силами добивался возобновления военных контрактов. Однако в прошлом году миссис Коллинз изменила мнение и начала выступать за то, чтобы компания вернулась к производству гражданской продукции. Видимо, зарабатывать на войне стало казаться ей неэтичным.

— Неужели подобные идеи ей внушила Белестрад?

— Таково господствующее мнение, — сказала мисс Пентикост. — А ее сорокапроцентная доля в компании могла бы склонить чашу весов в пользу меньшинства акционеров с аналогичными воззрениями.

Я вильнула, объезжая суетливого пешехода, и показала ему средний палец, когда бампер машины мелькнул в нескольких дюймах от его коленей.

— А кто теперь голосует этими сорока процентами?

— После всех формальностей акции поделят между детьми, но в ближайший год ими будет распоряжаться опекун, пока близнецам не исполнится двадцать один. Хочешь сделать ставку на имя опекуна?

— Обойдемся и без ставок, — отозвалась я. — Это Уоллес. — Глянув в зеркало заднего вида, я увидела, как мисс Пентикост кивнула. — И на чью же сторону склоняется дядя Харри?