Фотограф

Одевшись, я налила еще один бокал вина и приступила к приготовлению ужина: отбила куриные грудки, обваляла их в муке, яйцах и панировочных сухарях, а затем добавила томатный соус и сыр. Хозяйка этой кухни была замечательным человеком. Но даже не будь она столь выдающейся с самого начала, время, проведенное в этом доме, изменило бы ее внутренне. Мы, люди, меняемся, чтобы соответствовать окружению.

Поставив медную форму для запекания в духовку, я наполнила свой бокал, и тут с заднего двора послышался какой-то шум. Если кто-то и жил в цокольной квартире, то сейчас там никого не было. Тогда кто это? Хозяева точно оценят, если я выясню, что происходит.

Выйдя через двойные двери и спустившись в сад, я крикнула:

– Эй, кто там?! Здравствуйте!

Тут я почувствовала странный запах. Утечка газа? Страубы будут благодарны за мою бдительность. Я дошла до двери квартиры и постучалась.

– Эй!

Света в окнах все так же не было, и мне никто не ответил. Тогда я достала связку ключей, и второй из них подошел.

Включив свет, я отметила, что внутри все было именно так, как в моем представлении, – будто это место проектировали специально для меня, под мой вкус. Каждый элемент дизайна был продуман и безупречно реализован.

Амелия – полагаю, автором проекта была именно она, – выбрала для этой квартиры более яркие цвета, чем в большом доме: дымчато-зеленый в гостиной и серовато-фиолетовый в коридоре.

– Есть тут кто? – громко позвала я. Если бы оказалось, что внутри кто-то есть, я бы объяснила, что почувствовала запах газа и проверяю, все ли в порядке.

Я вошла в просторную спальню. Белоснежный пододеяльник на кровати был из того же набора, что и постельное белье в спальне хозяев. На прикроватной тумбочке стояли две фотографии в рамках: группа женщин лет двадцати в отпуске на Багамах и молодая невзрачная женщина рядом с пожилой парой, возможно, родителями. Эта женщина тут и жила? Интересно, сколько она платила или какую работу выполняла. Мне было интересно, была ли она любовницей Фритца. Я открыла шкаф, в котором весело несколько костюмов. Может быть, она юрист? Финансист? Перебрав небогатую коллекцию украшений, я сразу отметила ее аккуратность.

В гостиной я села на выцветший диван, который, вероятно, принадлежал не хозяевам, а арендатору, и осмотрела встроенные светильники, цвет стен, красивую мебель. Удивительно, что Страубы решили сдавать эту квартирку. Возможно, считали, что это один из способов продемонстрировать свою работу?

Перед тем как уйти, я достала из кухонного шкафа стакан, наполнила его водой и вылила на деревянный пол посреди спальни. Пусть думает, что где-то протечка. Я же сфотографировала лужу, чтобы при необходимости у меня были свидетельства, вытерла насухо стакан и вернула его в шкаф.

После ужина я прибралась на кухне, чтобы она выглядела точно так же, как до моего приезда, вымыла посуду, насухо протерла и убрала по местам. Потом сложила весь мусор в мешок, чтобы выбросить по дороге на поезд.

Перед самым выходом я заглянула в кабинет, ведь раньше именно здесь оказывалась самая полезная информация. Сев за стол Амелии, я положила руки на гладкую поверхность. Среди стопки архитектурных чертежей оказались два новых стикера: «агентство суррогатного материнства» и номер телефона, «агентство по усыновлению» и тоже номер. По спине пробежали мурашки.

Амелия и Фритц вполне могли двигать вперед в решении стать родителями во второй раз. Точно я об этом не знала, и мне нужно было понять, как они мыслят, чтобы помочь им.

Через несколько дней Ян прислал мне экстравагантную цветочную композицию с открыткой, на которой было написано: «Я восхищаюсь тобой». Его мать прислала коробку шоколадных конфет и открытку с надписью: «Ты молодец».

Я написала Яну, что планирую поработать в районе недалеко от его дома, и мы встретились за ужином в небольшом японском ресторанчике, украшенном старинными панно.

Оказалось, на квартиру нашлось уже два покупателя, и их предложения по цене были выше ожиданий.

Первые полчаса Ян казался мне каким-то косноязычным и слегка взволнованным.

– Я действительно… Ну, то есть… Уверен, это благодаря твоим фотографиям, – сказал он наконец. – Мама теперь твой друг до конца жизни. А я даже не могу… Еще я отправил пару фотографий Амелии, и она тоже в восторге.

Он был в таком восторге еще и потому, что быстрая продажа позволила бы его маме переехать как можно скорее.

– В этой квартире ей все напоминает о моем отце. Но теперь она собирается во Флориду. – Он сделал паузу. – Ты же сама из Флориды?

– Из Орландо. Мои родители работали в «Диснейуорлде».

– Ух ты. – Ян удивленно заморгал. – Это же сказочное детство!

– Они были «хранителями» – так в парке называют уборщиков.

Вообще-то, родители ненавидели свою работу и друг друга. Наверное, это был личный ад для каждого из них.

– Но все равно здорово!

Большинство людей не осознают, что любая работа в парке развлечений, обслуживающим персоналом или кем-то еще, несет в себе больше мрака, чем света, больше боли, чем удовольствия.

– Я прожила в парке десять лет.

– Ты невероятна.

– Это не так, – скромно улыбнулась я.