Фотограф

Метро. Как же я, блядь, ненавижу ебучее метро. Если Ад существует, а после встречи с Ним я в этом почти уверен, то он должен быть похож на метро. Нет, с точки зрения удобства, экономии времени и средств, метро – замечательная вещь. Не каждый может позволить себе машину или мотоцикл, чтобы мчаться на работу в уютном салоне, воняющем мятой или сраной «елочкой». Я как раз отношусь к таким «не каждым», только со своими оговорками. Во-первых, денег на машину у меня нет. На такси тоже. В Лондоне дико дорогое такси. Дороже, чем иметь собственную машину. Во-вторых, водить я не умею, что исключает каршеринг. В-третьих, люблю гулять. В-четвертых, метро – идеальное место для поиска интересных экземпляров для моего прожорливого сраного «Никона». Я люблю метро. И ненавижу людей, с которыми вынужден ездить каждый день.

Больше всего бесят обмудки с телефонами в руках. Они не расстаются с ними на протяжении всей поездки. А стоит ткнуть такого дебила в грудь, как он поднимает на тебя свои обдолбанные глазенки, минуты три смотрит, ничего не понимая, и снова утыкается в телефон.

Эти обмудки читают гребаные новости в вагоне, читают их, идя к переходам и выходам, читают их, насрав на чувства и личное время других людей, которые пытаются их обойти. Каждый, блядь, видел этих уебков. Каждый хотел от души влепить подзатыльник очередному барану, уткнувшемуся носом в телефон, из-за которого за его спиной собирается очередь размером с толпу в сраный Лувр. Пять ебаных минут. Потратьте пять ебаных минут, чтобы выйти на улицу или пересесть на другую ветку, и хоть обдрочитесь со своим телефоном, но нет. Сколько будет существовать метро, столько будут существовать в нем уебки с телефонами. Странно, но именно в метро я встречаю души, в которых говнины почти нет. Таким оказался Седьмой. Счастливчик. Имя его я забыл, когда обработал портрет. В блокноте он записан, как Джо. Но стоит прочесть его имя, как оно тут же выветривается из головы. Но вот портрет… Портрет его вышел на славу.

– Простите, вы не подвинетесь?

Я хмыкнул, когда увидел перед собой самую странную обувь, какую только мог увидеть. На левой ноге стоптанный, пыльный «Конверс»[11], на правом классический «Оксфорд»[12], из носка которого торчал грязный палец. Подняв голову, я поневоле улыбнулся, столкнувшись с настолько ясными глазами, что не улыбнуться было бы преступлением. Глаза были ярко голубыми, словно кто-то вытянул ползунок «Насыщенность» до упора вправо.

– Садись, – кивнул я, чуть подвинувшись, потому что занимал два места сразу. Сидящая слева от меня женщина в кашемировом пальто и дебильном красном берете демонстративно поднялась со своего места и ушла вглубь вагона, одарив человека в странной обуви презрительным взглядом.

Чем-то человек напоминал Тома Хенкса[13], когда тот застрял на острове. Или Форреста Гампа[14] во время пробежки по дорогам Америки. Дико спутанная, длинная борода, достающая почти до ремня. Посеченная временем и морщинами кожа не первой свежести. Грубые руки с толстыми пальцами и грязными ногтями. Но от соседа почему-то не воняло. В смысле, не так, как от остальных бомжей. От них воняет мочой, старостью, немытым телом или блевотиной, а этот пах как-то странно. Пылью и теплом дома. Да и не похож он на обычного бомжа. Те по метро не катаются, а если и катаются, то везут с собой весь свой ебаный скарб, состоящий из украденной в супермаркете тележки, наполненной всяким говном. Этот ехал налегке, держа в руках небольшой кожаный портфель. Добротный портфель. С такими обычно адвокаты ходят или биржевые дельцы. Но мой сосед был похож с ним на психа, только вел себя, на удивление, тихо и вежливо. Одежда, хоть и была старой и перештопанной, не грязнее моей. Точно псих. В метро кого только не встретишь.

Он даже сел так, чтобы случайно меня не задеть. Почти вжался в боковую грядушку, отделяющую сиденья от выходной двери. Свел вместе ноги, чтобы никому не мешать, и положил на колени портфель. В этой обуви, с торчащим из «Оксфорда» пальцем, он не мог не вызвать улыбку. Так еще и улыбался каждому, кто на него смотрел. По-доброму так улыбался.

Улыбка только раз исчезла с его лица, когда какой-то псевдомажор с поддельным рюкзаком от «Луи Виттона»[15] врезался в моего соседа и выбил портфель из его рук. Бродяга побледнел, что-то неразборчиво пробормотал, а потом протяжно ойкнул, когда мажор, нагло улыбнувшись, пнул портфель, отфутболив его на пару метров. Я поднялся с места, и теперь улыбка мажора исчезла моментально. Передо мной стояло злобное существо, которое ищет драки.

– Зачем ты это сделал? – тихо спросил я, по привычке перенося вес на правую ногу и чуть выставляя вперед левую.

– Тебе не насрать? Чё ты подскочил? – огрызнулся он, нависнув надо мной. Мой сосед тревожно следил за развитием ситуации и забавно пытался влезть в разговор, то поднимая руки, то их опуская, боясь испачкать ублюдка, пнувшего его портфель. Вместо ответа я резко выбросил вперед руку и схватил мажора за пах, сдавил яйца и зло улыбнулся, глядя в его побелевшее испуганное лицо.