Фотография из Люцерна

При всей сексуальной энергии, пронизывающей снимок из Люцерна, создается впечатление (хотя никто из биографов не утверждает это наверняка), что основной коллизией для Ницше и Рэ мог стать отказ от секса. Лу настаивала на платонических отношениях с двумя зрелыми мужчинами, которые смертельно ее вожделели. Она же контролировала их, отказывая в близости. Многие ее биографы полагают, что ее полноценная сексуальная жизнь началась гораздо позже, после встречи с Рильке. Другие указывают на то, как невротически повторяется в ее жизни один и тот же сюжет – создание рокового треугольника.

Такая сложная женщина! «Сложная» – это слово употребил Джош, характеризуя Шанталь. Может быть, именно это, а еще девиантные сексуальные наклонности, побудили Шанталь тщательно изучать жизнь и биографию Лу?

На очередной сеанс с доктором Мод я приношу ту самую фотографию – и этот вопрос. Она слушает меня и изучает снимок.

– Да, любопытно. Тут масса материала для анализа. Если верить записям, идея композиции принадлежала Ницше. Однако собственно фотография это как будто опровергает.

– Теперь вы понимаете, почему я заинтригована?

– Понимаю. Потому что Шанталь была заинтригована. Она полностью овладела вашим рассудком, да, Тесс?

– Ну, я бы так не сказала. Хотя фотография оказалась интересна для нас обеих. И, да, через этот снимок я надеюсь понять Шанталь.

– А цель? Вы собираетесь сотрудничать с детективом, участвовать в расследовании убийства?

– Я хочу ему помочь, но, думаю, основная цель – создать спектакль о Шанталь и терзавших ее демонах.

Доктор Мод кивает: история Шанталь может лечь в основу великолепной пьесы. Впрочем, она желает обсуждать не будущую пьесу, а меня.

– Помните, Тесс, вы принесли мне фотографии отца и пытались их «прочесть»?

Это было полгода назад. Я тогда много думала об отце, раз за разом перебирала старые семейные фотографии и пыталась разгадать, что в них скрыто. Мне было очень нужно понять этого человека – такого неуловимо-скрытного, ускользающего от всех, включая собственную семью; человека, чью суть никто из нас так и не сумел постичь.

– Тогда изучение фотографий поглотило вас. По-моему, вы перенесли тот интерес на эту фотографию. Впрочем, давайте вернемся к вашему отцу: помните, какой снимок зацепил вас больше всего?

Разве можно забыть? Я сфотографировала папу утром, после его возвращения из тюрьмы. Он отсидел четыре года за мошенничество. Он вернулся, поздно вечером, тепло с нами поздоровался, крепко меня обнял, поцеловал – один раз в лоб и множество раз в волосы. На следующее утро я зашла в родительскую комнату с фотоаппаратом – хотела сделать сюрприз. Он, сгорбившись, сидел на своей стороне супружеской кровати – в серой футболке, протертой у ворота, и остекленевшим взглядом смотрел в пол. Не знаю, зачем я сделала тот снимок. Скорее всего, без всякой задней мысли. Даже сейчас та фотография вызывает у меня слезы: такая безнадежность и тоска в папином облике.

Я описываю тот снимок и свою реакцию на него. Доктор Мод кивает.

– Грустный снимок, да. Но, возможно, несколько по иной причине. К примеру, он только-только проснулся и просто пытался согнать сонливость. Или думал о том, как хорошо дома. Самое главное в другом: тем утром вы увидели его без маски; он не успел закрыться, не успел изобразить обычную для всех аферистов улыбку. На его лице не было нарочитого дружелюбия, притворного обаяния. Это фотография неудачника, просидевшего четыре года в тюрьме. Вот что вызывает слезы у вас на глазах. И, когда вы смотрите на нее сейчас, просыпаются ваши прежние ощущения. Такова сила образа.

Доктор Мод снова берет в руки фотографию из Люцерна.

– Вы перечислили все интерпретации, которые существуют в исследовательской литературе. Лу – управляет мужчинами, или мужчины, ведут ее в будущее. Это шутка, или это демонстрация нестабильности в их треугольнике, предзнаменование краха. И так далее. Ну, что сказать? Как и Лу, я последовательница Фрейда, поэтому дам интерпретацию с точки зрения его теорий. Эти трое зашли в фотоателье, желая запечатлеть важное событие. Позволяя запрячь себя в упряжку, мужчины показывают, что отдают свое либидо в руки Лу. Кнут, который она держит, символичен: она навязывает им собственное представление о целомудрии, направляет их фаллическую мощь в русло более тонких интеллектуальных материй. Вот как я все это вижу.

– С ума сойти! – говорю я. – Такой анализ мне еще не попадался.

– Можно без конца спорить о значении этого образа, но каждый видит в нем свое. Как сделанный вами в детстве снимок имеет для вас особенное значение, так и фотография из Люцерна имела особенное значение для Шанталь. Неважно, как я – или любой другой – трактуем скрытую в ней символику. Вам важно только то, что об этом думала Шанталь. Если вы собираетесь воплотить ее образ, то придется в этом разобраться.

* * *

В спортивном зале я, как мы договорились, сообщаю Курту, что пришла.

– Попрыгай на скакалке, поработай с грушей, передохни и готовься к спаррингу. Сегодня – с Роситой. Она устроит тебе хорошую встряску. – Курт улыбается. – Ну, чего ты ждешь?