Фрагменты сожалений

Он умолк. В зале повисла гробовая тишина, нарушаемая только скулежом ветра за окнами и потрескиванием пламени свечей. Обычно в такие моменты, когда рассказчик ставит точку в повествовании, слушатели начинают по-глупому улыбаться, елозить, шутить, активно обсуждать услышанное, хвастаться своим бесстрашием, но это был не тот случай. Ведь всем им известно, что Максим взаправду лишился родителей. Стал бы он шутить об их смерти, вплетать в память о них мистику только ради того, чтобы заработать побольше условных очков за оправданное с лихвой ожидание любителей поводить смычком по своей нервной системе? Каждый из семерых сидящих подле Максима согласился бы с той мыслью, что гибель родных матери и отца – одно из самых ужасных испытаний, могущих выпасть на долю человека, а потому отказывались допустить, будто он способен на столь кощунственный ход. Как бы то ни было, гадать им не имело смысла, поскольку истина была известна только ему.

Что-то вдруг застучало – похоже, за запертой дверью. Первый удар оказался достаточно громким для того, чтобы все, одновременно вздрогнув, разом обернулись на звук, Антон при этом выругался, а кто-то из девушек вскрикнул, однако каждый последующий бум становился тише предыдущего, интервалы же между ними сокращались. Нет, это не походило на стук в дверь – скорее, словно что-то нетяжелое свалилось на пол и запрыгало по инерции, постепенно смолкнув, пригвоздившись к полу. Арсений первым поднялся на ноги – резво, игнорируя боль в затекших коленных суставах.

– Что за черт?!

За ним начали вставать и остальные.

– Не знаю, – Наташа испуганно повела плечами.

– А может, кто-то увидел нас и хочет теперь докопаться? Ну, может, не то чтобы именно нас, а просто – что кто-то сюда пробрался? Вот ведь… – Лиза начинала паниковать – она терпеть не могла хулиганов, боялась их не на шутку, ведь те могли представлять опасность даже в дневное время суток, что уж говорить о ночном?

– Думаешь, в той комнате не заколочено окно, и они могли в него что-нибудь закинуть? – предположил Игнатий.

– Вполне, – согласно кивнула она, хотя воображение в ее голове рисовало куда более мрачные картины, чем использование окна в качестве приемника булыжника или еще невесть чего детской шалости ради.

– Игнат, давай-ка все-таки дверь вышибем, – обратился к тому Арсений. – Узнаем, что мы могли услышать, заодно и комнату осмотрим. Уж больно мне теперь интересно. Как, наверное, и другим.

– Давай.

Антон почувствовал обиду на Арсения, когда тот попросил помощи у Игната, а не у него, словно тем самым заключив: «Извини, дружище, ты уже пытался, у тебя ничегошеньки не вышло. Стало быть, ты дрищеват для такого дела, иди лучше отожмись полтора раза, – это все, на что ты способен». Игнатий, правда, своей комплекцией проигрывал Антону (хоть и малость пошире, зато прилично ниже), что не могло не вызвать непроизвольную ухмылку у последнего. «Похоже, этот панк умом не блещет, – подумал он. – Можно подумать, этот мышковидный сопляк в одиночку справился бы с дверью. Интересно, девчонки обратили внимание на все это?»

Пока Антон загонялся по пустяку, Арсений с Игнатием ногами лупили по закрытой двери, вкладывая в удары как можно больше сил. Постепенно замок с треском разламывал дверной косяк, дверь с каждым пинком расшатывалась все сильнее, и они, наконец, ее вышибли.

– Посвети, – попросил Арсений, восстанавливая дыхание.

Игнатий вынул смартфон и, включив фонарь, осветил комнату. Все, не считая Максима, который, кажется, мыслями все еще пребывал в прошлом, напряглись, ожидая чего-то нехорошего.

– А вот, видимо, и источник шума. – Панк указал на ребром валяющееся на дощатом полу срезанное донышко пластиковой баклажки, вокруг которой были рассыпаны окурки, несколько использованных по назначению спичек и сигаретный пепел. Та же мешанина прерывистой и петляющей дорожкой протягивалась почти до дальней стены, обрываясь аккурат подле чугунного, с облупившейся краской, радиатора.

– Понятно, – сказал Игнатий. – Ее ветром с подоконника сдуло. Очень вовремя.

– И не говори, – хмыкнул Арсений, смотря на окно, которое лишь на верхнюю треть было забито двумя разной ширины досками. Очевидно, остальные сорвали.

– А это что за хрень такая? – Игнатий осветил низенькую односпальную, бедненького вида кровать с потрепанным на ней матрасом. Впечатлившись рассказом Максима, Лиза, пока еще не сходя с места, вздрогнула от этого показавшегося ей жутким вопроса. – Шприцы?

К парням, сгорая от любопытства, подтянулись Марина с Наташей. Подчинившись инстинкту выживания, оставшаяся четверка последовала их примеру.

– Что там? Что? – Марина бесстрашно протиснулась между Арсением и Игнатием.