Франческа

Время шло, начало темнеть. Вот уже шесть, пять минут седьмого, десять минут седьмого.

— А что, если он не приедет? — спросила Чарли. — Он ведь приедет?

— Очень надеюсь, — ответила Сюзанна.

— Позвони ему.

Сюзанна достала телефон.

— Отключен, — произнесла она через некоторое время.

— Почему он не приезжает? — спросил Мелькер, спустившись вниз. — Что за дела?

— Ты ведь все равно не хотел ехать, — сказала Сюзанна.

— Я собирался поехать ради них, — сказал Мелькер. Подойдя к окну, он кивнул на маленькие фигурки на столбах, уже едва различимые в темноте. — Никогда ему не прощу, если он не приедет.

«Простишь», — подумала Чарли.

Десять минут спустя Сюзанна открыла кухонное окно и крикнула Тиму и Тома, чтобы они вернулись в дом. Еще через десять минут она пошла и забрала их. Руки и ноги у них замерзли, но их не интересовали ни тепло, ни горячий шоколад. Единственное, что они желали знать, — почему не приехал папа.

Тим расплакался, когда Сюзанна начала объяснять, что Исаку, вероятно, помешали дела.

Какие такие дела? Что, он не хочет с ними встречаться?

— Ясное дело, хочет, — проговорила Сюзанна. Она притянула обоих мальчишек к себе и по очереди целовала в макушки. — Ясное дело, он хочет вас увидеть, но сейчас все так…

По ее голосу Чарли поняла, что Сюзанна сама вот-вот расплачется.

Сверху спустился Нильс. Он открыл сумку, которую поставил в холле, и начал выбрасывать содержимое на пол.

— Пойду порисую, — пробормотала Сюзанна.

Надев деревянные башмаки, она исчезла.

Чарли не знала, что делать с мальчиками. «Наверное, самое ужасное в родительской роли, — подумала она, — что ты не в состоянии защитить своих детей от всех предательств и разочарований».

— Прекрати, Хиббен, — строго сказал Нильс, когда пес пришел полюбопытствовать, что же происходит. — Вали отсюда! — продолжал он, когда Хиббен начал нервно лизать его лицо. Резко выбросив руку, он отшвырнул собаку, так что та проехалась животом по полу.

— Ты что делаешь, гадина? — закричал Мелькер. Он подбежал к брату, занеся руку для удара.

— Прекрати, — сказала Чарли.

Она схватила Мелькера за руку, но тот вырвался. Тогда она вцепилась в него еще крепче и заставила успокоиться. Тим и Том рыдали в голос.

— Она пропала! — закричала вдруг Сюзанна из прихожей.

Она вбежала в кухню с вытаращенными глазами.

— Картина пропала, — повторила она. — Та самая. Где Аннабель.

29

Чарли никак не могла заснуть. Она убеждала себя закрыть глаза, но малейший скрип в доме заставлял ее подскочить и начать прислушиваться к темноте. Она представляла себе портрет Аннабель — развевающееся платье, ветер в волосах, мост, створки дамбы. Внезапно лицо Аннабель менялось, она превращалась в Франческу. Франческа с улыбкой на губах, с поднятой рукой, словно машет кому-то…

В конце концов Чарли все же задремала, но в шесть часов утра снова подскочила, не находя себе места. Она подошла к окну, отодвинула штору и оглядела укутанный утренним туманом сад — никаких человеческих силуэтов не видно. Чарли осторожно спустилась вниз по лестнице, чтобы не разбудить подругу, но, когда она спустилась, Сюзанна уже сидела на диване.

— Не могла заснуть, — пояснила она. — Когда у меня не получается заснуть, я спускаюсь вниз и ложусь здесь. Где-то я слышала, что полезно сменить обстановку.

— Похоже, не очень-то помогает, — ответила Чарли.

— Я не чувствую себя в безопасности. Мне тревожно в собственном доме.

— Понимаю. Но, скорее всего, ничего серьезного.

Чарли подумала об украденной картине, о старой женщине, угостившей близнецов конфетами, человеке в саду, разговорах об Исаке в поселке. Что уж тут удивляться, что Сюзанна не чувствует себя в безопасности.

— Что-нибудь новое от Исака? — спросила Чарли, когда Сюзанна вернулась, отвезя мальчиков в школу.

— Да, он позвонил и сказал, что я все неправильно поняла — мы якобы договорились на сегодня.

— Ты ему веришь?

— У меня нет другого выбора. А по голосу мне показалось, что он скучает по детям.

— Мы можем потом заехать к Лоле? — спросила Чарли. — Мне нужно поговорить с ней.

— О чем?

— Хочу спросить, что она помнит о Гудхаммаре и Франческе.

— Сейчас половина девятого, — сказала Сюзанна. — В это время она спит — пушками не разбудишь.

— Тогда, может быть, через часик-другой?

— Разумеется. Все равно пора ее проведать. Черт подери, приходится стать мамой своей собственной маме! Утомительно до чертиков.

Чарли кивнула. Именно так — утомительно до чертиков.

Лола жила в съемной квартире над киоском с хот-догами на главной улице Гюльспонга. Первая буква на табличке у двери отвалилась, осталось только «арола Юнссон». Дверь стояла незапертая. Сюзанна открыла ее, не постучав.

— Мама! — позвала Сюзанна, когда они вошли в прихожую. — Ты дома?

Ответа не последовало.

В квартире пахло затхлостью и этанолом, но, когда они проходили мимо кухни, Чарли увидела следы периода просветления у Лолы. Занавески были подобраны в цвет скатерти, а в глиняных горшках на окне когда-то обитали пеларгонии. Но Лолы не было видно.

— Мама! — снова окликнула Сюзанна.

Они с Чарли переглянулись, подумав об одном и том же. Чарли почувствовала легкий приступ дурноты.