Франкенштейн: Мёртвый город

– Я был когда-то монстром, когда ты создал меня, – говорит гигант. – Полон ярости и горяч на убийство. Но молния мне дала свободу воли… и переделала меня за прошедшие столетия. Я больше не монстр. Но ты монстр, которым был всегда.

– Отпусти меня, – требует Виктор.

Гигант ничего не говорит, но странный свет пульсирует в его грозных глазах.

– Посмотри на себя в зеркало, – предлагает Виктор. – Ты хочешь, чтобы нормальная часть была так же изуродована, как и другая? Или я должен вместо этого заставить твой череп взорваться и покончить с тобой навсегда?

– У тебя нет надо мной такой силы, какая была у него.

– О, – не соглашается Виктор, – я совершенно уверен, что есть.

* * *

Воронкообразное облако наноживотных высосало Всадника с пола, растворив его, когда он встал, и включило его в состав роя, загрязнявшего воздух у потолка, кружащего зловеще над большей частью гостиной, увеличившись теперь за счёт массы проглоченной жертвы.

Карсон и другие до сих пор оставались парализованными, всё ещё боясь, что если двинутся, то превратятся в цели.

Рой встряхивался, как прежде, более тёмный и, по-видимому, переполненный так же, как грозовые тучи беременны дождём. Затем облако начало извергать вещи, как будто выплёвывая их: человеческую ступню, со ртом на ступне, со скрежещущими зубами; то, что было похоже на пару почек, висящих подседельными сумками на бьющемся сердце; абсурдно большой нос с покачивающимися пальцами, высунутыми из ноздрей… Кисть руки упала на ковёр, и на тыльной её стороне, расположенные высоко, как у краба, находились глаза, которые очень походили на человеческие.

Рука побежала по полу, беззубая, но всё равно тревожащая, и Карсон закричала – «Майкл!» – но у него была та же идея, что побудила её закричать. Он уже заталкивал троих детей в соседнюю столовую.

Если бы они смогли добраться до кухни, то между ней и столовой была дверь, и ещё одна между ней и нижним коридором. Они могли бы удержать рой снаружи и обосноваться там.

Они были в центре столовой, когда женщины в фартуках начали проталкиваться через дверь из кухни. Ещё один Строитель проник в заднюю часть дома.

* * *

После неудачного штурма KBOW Сэмми Чакраберти был не в настроении праздновать. Он знал, что грядёт худшее. Он неотступно кружил по крыше, проводя наблюдение с каждой стороны радиостанции.

Он больше всего беспокоился о задней части здания, где радиовещательная башня поднималась в падающий снег. В пятидесяти ярдах за ней лежал небольшой лесок, после которого был луг и мотель. Он не мог видеть ни огней мотеля, ни луг за сосновой рощей, но считал, что должно быть несложно приблизиться к KBOW пешком под покровом тех деревьев.

Когда он стоял, вглядываясь через открытые перекладины в сторону леса, на автостоянку пригрохотал грузовик. Он поспешил через крышу к своей исходной позиции, рухнул на колени перед парапетом и через амбразуру увидел мужчин – или существ, похожих на мужчин – вываливающихся из кузова другого сине-белого грузовика. У некоторых из них было оружие, и они начали распылять пули по зданию.

Сэмми открыл по ним огонь из «Бушмейстера».

* * *

Шеф Рафаэль Джармилло и заместитель Нельсон Стернлаген, равные по должности, как и все Члены коммуны были равны – поэтому никто из них на самом деле не лидировал и никто не следовал – провели двух Строителей через сосны, расположенные за KBOW. У Джармилло были дубликаты ключей Уоррена Снайдера, но он бы уступил их без колебания Стернлагену, если бы по какой-либо причине заместителю стало более эффективно быть тем, кто откроет заднюю дверь.

Они приостановились на границе леса, подождали, пока не услышали стрельбу, а затем побежали по снегу к радиовещательной башне.

* * *

Два Строителя перед «Хаммером» начали двигаться к нему, как и те двое, что были за ним. Они приблизились не беспорядочно или на бегу, а с улыбкой и необъяснимой неторопливостью, что наводило на мысль о том, что они были уверены в триумфе.

Салли Йорк был не из тех, кто защищает свою позицию, когда есть возможность из неё атаковать. Никто не был мертвее тех, кто не рисковал, когда всё находилось под риском.

Как будто записался глубоко в сознание достаточного количества героев романов-вестернов, чтобы знать глубинные процессы мыслительной деятельности Салли, Брайс Уолкер сказал:

– Сделаем это.

Даже если это были какие-то машины-убийцы, а не люди, которыми они казались, Салли выбрал заняться мужчиной в смокинге вместо женщины в чёрном коктейльном платье, потому что благородство нельзя на время отменить, когда оно было привычкой всей жизни.

Уверенный в исключительной силе сцепления и стойкости к плохой погоде «Хаммера», Салли надавил ногой на газ, и большой внедорожник, не забуксовав, понёсся вперёд. Смокинговый сукин сын не увернулся с пути, как поступило бы большинство трусливых изнеженных парней. «Хаммер» сильно его ударил, встряхнув всё внутри, и затем случилось что-то, казавшееся подтверждением, что он, должно быть, эстрадный фокусник, которым и казался.