Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

1 декабря, таким образом, стало днем передышки, и обе стороны смогли наконец заняться погребением погибших, бок о бок собирая под свинцово-серым небом ужасный урожай. Поскольку Дюкро не отдавал приказов продолжить наступление, французы посвятили себя приведению в обороноспособное состояние недавно захваченных и не очень надежных позиций. И в целом они правильно действовали, потому что уже на рассвете 2 декабря немцы их контратаковали. Фон Франзецки подверг сомнению необходимость этой контратаки: основная линия обороны немцев оставалась все еще нетронутой, и ни Шампиньи, ни Бри не могли быть соответственно защищены, даже если бы их удалось отбить у противника. Но кронпринц Саксонии продемонстрировал то же отсутствие гибкости, потребовав их возвращения, как и в Ле-Бурже, и в результате внезапно начавшейся атаки немцы пробились к центру Шампиньи и едва не смяли позиции французов на холмах выше. Видимость была слишком плохой для артиллеристов французской крепости, что не позволило им вмешаться, а орудия в излучине у Сен-Мора, который, возможно, и могли обстрелять неприятельский фланг, были отведены. Сражение вылилось в противоборство пехоты, и мобильная гвардия, оправившись от первого шока не без помощи Трошю и Дюкро, проявила стойкость и мужественно сражалась. Немцы оказались неспособны контратаковать под ружейным огнем французов, как и французы двумя днями ранее, и едва утренний туман рассеялся, артиллеристы из Монт-Авро открыли прицельный огонь в поддержку интенсивных контратак французов. Бои продолжались весь день, ни одна из сторон так и не смогла добиться существенных успехов, и немцы, и французы отличились мужеством и храбростью, и с наступлением темноты сражение все же завершилось. Обе стороны исчерпали силы. Кронпринц Саксонии, прибывший проследить за ходом операций, был потрясен состоянием своих войск и направил Мольтке настолько мрачный отчет об обстановке, что тот даже всерьез поверил в то, что назавтра французы готовят наступление, и собирался принять соответствующие меры.

Но Дюкро наступать не собирался. Его солдаты были на грани исчерпания сил. У немцев, по крайней мере, имелись одеяла и плащи с шерстяной подкладкой для часовых боевого охранения, а их квартирьеры обеспечили постой и ночлег почти для всех войск. Французы же, с тех пор как началась операция, провели три морозные ночи под открытым небом без плащей и даже без одеял, без горячей пищи. Дюкро утром 4 декабря своими глазами увидел, как они лежали «скрючившись на обледенелой земле, обессиленные, голодные и дрожащие от холода, и, даже не завершив осмотра, решил покинуть поле битвы и отступить в Париж. Даже прибывшая от Гамбетты депеша, в которой тот объявил о подходе Луарской армии численностью 120 000 человек, не изменила его решения. Густой туман послужил французам прекрасной маскировкой, позволившей солдатам Дюкро повторно форсировать Марну без потерь. Французы уже не могли воевать – слишком велики были потери, за три минувших дня они потеряли 12 000 солдат и офицеров, и в тот же вечер Дюкро убедил Фавра искать пути к заключению мира.

На следующий день Трошю получил учтивое письмо от Мольтке, в котором тот сообщил ему, что Луарская армия разбита и Орлеан вновь занят. Трошю, не поверив, даже послал своего офицера, чтобы удостовериться, что все так и было. Таким образом, и наступление, и прорыв кольца окружения потерпели неудачу.

Версаль