Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

В условиях постоянных политических и дипломатических коллизий Трошю и Дюкро настойчиво продвигали свои планы операции. Еще очень многое предстояло сделать. Необходимо было не только разместить артиллерийские батареи, накопить боеприпасы и запастись пригодным для наведения мостов материалом, но и осуществить полную реорганизацию вооруженных сил. 100 000 человек, которым предстояло предпринять вылазку, были собраны в три корпуса под командованием Дюкро, 70 000 человек, в основном мобильная гвардия, составили вторую группировку сил под командованием Винуа, отвлекающую внимание противника, а сформированный из частей национальной гвардии корпус численностью около 130 000 человек выступал в роли гарнизона города. Все это, естественно, стало достоянием немцев и тех, кто против воли выступал в роли их принимающей стороны в местах расквартирования в пригородах Парижа. И те и другие с уверенностью ожидали вылазки в середине ноября. Дюкро рассчитывал выступить 15 ноября, но к тому времени приготовления не были еще завершены, и 14 ноября произошли два события, вынудившие Трошю пересмотреть весь план. Первое – внезапно поднялся уровень воды в Сене, что обусловило перенос операции. Второе – из Тура прибыл почтовый голубь, «голубь, возвратившийся на Ковчег», с известиями о победе д’Ореля де Паладина при Кульмье.

Новость о том, что в провинциях сформировали армии, способные сражаться, и не просто сражаться, но и побеждать, вызвали в Париже изумление и восхищение. Трошю сначала вообще в такое не поверил: для него война начиналась и завершалась в Париже, где были сосредоточены единственные оставшиеся войска регулярной армии, что же касалось армии в Туре, если таковая еще существовала, она могла бы сыграть в лучшем случае чисто вспомогательную роль. Трошю уже направил Гамбетте сообщение с предложением сосредоточить войска в низовьях Сены с базой в Руане, забрать часть сил либо из войск Бурбаки на севере либо из Луарской армии. Кроме того, он дал порученцу, 11 октября вылетевшему из Парижа в Тур на воздушном шаре, краткое содержание своих планов вылазки, чтобы ввести в курс дела членов делегации. Сообщение было передано, но Гамбетта был явно не в восторге от этого плана. По совету Бурбаки он отклонил возможность проведения операций в низовьях Сены и запланировал просто наступление на север из Орлеана. Вслед за сообщением о победе при Кульмье он направил в Париж еще одно, прибывшее в столицу 18 ноября, перечислив в нем позиции, занятые им к северу от Орлеана, и предложив Трошю тоже принять участие в операции, перейдя в наступление в южном направлении. Но Гамбетта соглашался и с тем, чтобы Трошю продолжил бы прорыв в западном направлении: «предприняв энергичную попытку прорыва к Нормандии, что позволило бы Вам вывести из Парижа, до настоящего времени неприступного, 200 000 человек, без которых его оборона возможна и которые на поле битвы послужат сдерживающим противовесом силам, которые принц Фридрих Карл подтягивает из Меца».

Таким образом, в намерениях Гамбетты не было ничего такого, что обязывало бы находившиеся в Париже войска отказаться от первоначальных планов, но одни только причины в чистом виде не всегда играют роль при формулировании военной стратегии. Парижская печать, опьяненная новостями о Кульмье, вопила все сильнее: «Они идут к нам – мы к ним!» (Ils viennent a nous: allons а еих!) В воздухе витала безумная надежда, что вот-вот свершится чудо, что «стремительное наступление» {sortie torrentielle) осуществимо, что, прорвавшись через прусское крыло, можно будет соединиться с силами д’Ореля де Паладина в лесу Фонтенбло. Трошю, объективно оценивавший успех при Кульмье, не разделял эти взгляды, но остальные министры разделяли. 19 ноября правительство решило приостановить приготовления к прорыву вдоль течения Сены и вместо этого наступать в южном направлении, соединиться с Гамбеттой, и на следующий день это решение передали изумленному и возмущенному Дюкро.