Франкогаллия

Но все же никто не дал лучшего описания всех этих событий, чем английский историк Томас Уолсингем; он — монах и в других отношениях слепо предан папистским предрассудкам, так что полностью посвятил свой труд защите идеи, что власть пап является высшей по отношению ко всем другим носителям власти. Итак, поскольку, как я слышал, теперь в Галлии невозможно разыскать его сочинение в продаже, и я полагаю, что вполне достойно моего труда привести здесь описание всей этой истории словами названного монаха. Итак, папу Целестина⁹, человека, который вел жизнь отшельника, Бенедикт Каэтани хитростью уговорил уступить ему понтификат и ввести закон, согласно которому любой папа получал право уступить должность папы какому-то другому лицу. Однако когда Бенедикт стал папой под именем Бонифация VIII, он отменил этот закон. Обо всем этом Целестин высказался прямо и предсказал грядущее в следующих выражениях: «ты проберешься к власти подобно лисе, ты будешь править, как лев, но ты умрешь, как пес!» Когда же Бонифаций стал папой, то Филипп, король Французский, оказывал ему сопротивление во многих делах. Французский епископ Памье поддерживал папу и по этой причине был обвинен в заговоре против короля Франции, «был призван на королевский суд и приговорен к заключению. Впоследствии он был в феврале освобожден по требованию государя папы и ему было предписано покинуть королевство вместе с папским посланцем. Папа впал в ярость при этом известии и отменил все пожалования, предоставленные его предшественниками королям Франции, а вскоре после этого метнул на короля молнию — приговор об отлучении от церкви». Но ни один человек не осмелился довести этот приговор до короля или же огласить его во Французском королевстве. Папа же повелел всем французским прелатам вместе с докторами теологии и канонического и гражданского права прибыть в Рим, так, чтобы оказаться там в первые календы ноября. В ответ на это король Франции опубликовал эдикт, по которому всем без исключения запрещалось вывозить из королевства в Рим золото, серебро или любые иные доходы. Он также тщательно заботился о том, чтобы установили слежку за всеми лицами, которые покидали его королевство или же приезжали в него. Прелаты Франции направили троих епископов из своего числа к папе, что они не смогут прибыть ко дню, предписанному вызовом на суд и просят за это прощения. А когда французские епископы не явились к папе, то он направил во Францию монаха Иоанна, которого возвел в кардинальское достоинство, который должен был собрать всех прелатов в Париже и провел с ними тайное совещание.

Позднее в праздник св. Иоанна Крестителя в Париже собрались рыцари вместе с духовенством и народом и обвинили папу Бонифация во многих страшных преступлениях, например, подозрение в ереси, симонию и убийство. На этих основаниях против него был возбужден процесс королем, в интересах которого все это и было предпринято. Папу попросили прибыть на заседание совета и очистить себя от преступлений, в которых он обвинялся. Во время праздника Рождества пресвятой Девы (точнее в канун рождества) сильный вооруженный отряд, без предупреждения отправленный королем Франции, внезапно прибыл на заре к воротам города Ананьи, где укрывался папа, который в этом городке когда-то провел молодость. Ворота этого городка оказались открытыми, и отряд вошел в город, где государя папу вскоре подвергли глумлению. Для жителей города скоро стало ясно, что сенешал короля Франции Гийом де Логаретто¹⁰ (имя его должно читаться как Ногаре) прибыл низложить или же умертвить папу. Зазвучал тотчас городской набат, жители собрались, и гражданами был избран предводитель по имени Аднульфи, о котором они и не ведали, что он был заклятым врагом государя папы. Весь народ бросился к папе, его племяннику и тем кардиналам, которые еще не ускользнули через отхожее место, с одним желанием предложить им обещания в своей помощи. Однако те сочли, что было бы недостойно их пытаться оказать сопротивление рядовым наемникам. И по сей причине государь папа, опасавшийся за собственную безопасность, стал искать перемирия.

Когда воины ворвались к папе, то многие оскорбляли его презрительными словами. Когда же от него потребовали ответ [на вопрос], желает ли он отречься от папской власти, то он твердо отказался, заявив, что он скорее расстанется с жизнью, и произнес по-итальянски: «ессо la cole, ессо il capo!», что означало «вот моя шея, вот моя голова». И он неожиданно провозгласил перед всеми присутствующими, что пока жив, никогда не отречется от папства. Тогда воины бросились по дворцу и разграбили папские покои и казну, утащив все его расшитые одеяния вместе с золотом и серебром и со всем добром, которое только сумели отыскать. И в самом деле, было сочтено, что ни один король в мире не мог за год истратить столько денег из своей казны, сколько в тот день было украдено из папского дворца.