Франсуа Гизо: политическая биография

В конце 1847 г. между обоими правительствами произошло серьезное столкновение по поводу приема, оказанного послом Франции в Константинополе польскому выходцу Владиславу Замойскому, племяннику А. Чарторыйского. Он был не только принят послом, но и представлен османским властям. Русское правительство потребовало в весьма энергичных выражениях удовлетворения, французское правительство, столь же энергично доказывало, что в этом деле существует явное недоразумение, из которого никак нельзя вывести желания французского правительства оказать какое-то особое покровительство польской эмиграции в Турции. В итоге русское правительство решило предать это дело забвению.

По другому важному политическому вопросу – войне кантонов в Швейцарии, между русским и французским правительствами также не обнаружилось серьезных разногласий. Император Николай одобрял предложения и образ действия французского правительства относительно Швейцарии. Правда, он постоянно повторял один и тот же совет: необходимо было предупредить волнения в швейцарских кантонах. В таком случае не было бы необходимости в интервенции в Швейцарию.

Революционные события 1848 г. во Франции не явились для русского монарха неожиданностью. Падение Луи Филиппа подтвердило его прежние предположения. Даже республика во Франции представлялась ему более желательной, чем конституционный режим. «Республика, – говорил Николай, – может существовать рядом с абсолютной монархией; прямая цель обоих режимов – счастье народа. Конституции, напротив, созданы лишь для каких-то отдельных лиц»[678].

Как видим, годы Июльской монархии явились весьма сложным и напряженным этапом в русско-французских отношениях. Это было связано не только с идеологическим неприятием русским самодержавием революции, но и с опасениями, что Франция пойдет на ревизию Венской системы, а также с противоречиями, существовавшими между двумя странами, прежде всего на Ближнем Востоке. В то же время царское правительство было вынуждено мириться с Францией как участницей «европейского концерта», осознавая, что единственным средством ее «нейтрализации» будет проведение умеренного внешнеполитического курса.

В политической линии Гизо относительно Российской империи проявилось следование принципам «реальной политики». Несмотря на идеологические разногласия с самодержавной Россией, Гизо считал возможным укреплять партнерские связи с нашей страной, равно как с Австрийской империей и германскими государствами. Здесь также проявилась его линия на проведение «блоковой политики», направленной на создание противовеса влиянию Великобритании. Несмотря на стабилизацию французского общества в 1840-е и симпатии русского двора к политической деятельности кабинета Сульта – Гизо, существенного улучшения в отношениях между «фасадной» Россией, как называл нашу страну маркиз де Кюстин, и «фальшивой» Июльской монархией, если следовать терминологии Николая I, не произошло.

«Германская угроза»: миф или реальность?

На Венском конгрессе державы-победительницы не пошли на применение принципа легитимизма по отношению к германским землям, а, по сути, сохранили порядок вещей, созданный Наполеоном I под новым названием – Германский союз, находившийся под контролем Австрии и Пруссии.

Французские либералы осудили эти решения, восстанавливавшие на Рейне систему, существовавшую к 1792 г., и оценивали решения Венского конгресса как угрожающие национальной безопасности Франции в будущем. По их мнению, главная задача французской внешней политики заключалась в возвращении Франции левого берега Рейна в качестве ее естественной границы, как лучшей гарантии национальной безопасности страны. Как следствие, все усилия французской дипломатии должны были быть направлены на проведение и поддержку политических действий и движений, способных привести к упразднению системы, установленной Венским конгрессом. В этом отношении все группы французской оппозиции – от умеренных либералов до радикальных республиканцев в годы Реставрации проявили единодушие. Начиная с первых лет Реставрации в массовом сознании французов формируется убеждение, характерное для всего XIX века: главным источником французских бед, и в первую очередь поражения Франции под Седаном, являются договоры 1815 г.

Кроме того, в годы Реставрации французские республиканцы и либералы рассматривали немецкую буржуазию, все более активно требовавшую политических свобод, как союзника в будущей борьбе против режима Бурбонов в их собственной стране. Поэтому они положительно относились к идее создания единого немецкого государства.